Люди зеленого царства - [22]

В холодные вечера, когда он был в подходящем настроении, в назидание подчиненным он вспоминал подвиги былых времен. Это были истории бесконечные, как ряды воловьих упряжек на пыльных дорогах. Во всех этих рассказах дораи был центральной фигурой, а кангани его правой рукой. Он заканчивал с улыбкой: «Это было чудесное время, а дораи — люди суровые, но тверды, как сталь».

Его официальные обязанности были разносторонними и многообразными. Он размещал людей в бараках, раздавал рис, распределял работу, являлся с отчетом к управляющему, обходил плантации, в дни зарплаты получал деньги у дораи и выдавал их рабочим. Он заботился о больных и руководил всеми делами на плантациях.

Он гордился тем, что рабочим не нужно было уходить никуда с территории плантации, они получали здесь все необходимое. Он не допускал, чтобы чужаки обижали его рабочих, и уж ни в коем случае не разрешал забирать без его ведома рабочего в полицейский участок.

Давайте на нескольких примерах посмотрим, как решал он возникавшие житейские проблемы, улаживал конфликты.

Как-то в воскресенье после обеда, вероятно на следующий день после получки, в бараке возникла ссора между Катханом и Мутханом. В то время как перепалка была в разгаре, главный информатор — цирюльник уже рассказал начальнику об инциденте во всех деталях. Он полагал, что обиженный явится с жалобой около 10 часов вечера.

Когда Катхан с его обидой подошел к двери зала для приемов, он увидел, что начальник страшно занят — он как раз отдавал распоряжения своим подчиненным. Он делал язвительные замечания по поводу качества проведенных работ по сбору листа и обрезке кустов. К тому же у начальника было такое каменное лицо, что Катхан, поймав его взгляд, совсем оробел. Когда он собрался уйти, «божество» позвало его:

— Эй ты, иди на кухню, поешь, а потом позови ко мне пандарама, быстро!

Такой оборот дела в общем не разочаровал Катхана. Он пообедал, не торопясь, со вкусом расправляясь с различными блюдами, приготовленными под соусом карри, перебирая мысленно все обидные слова, которые наговорил ему Мутхан. Вкусная еда привела его в хорошее настроение. Затем он пошел за пандарамом. На обратном пути Катхан изложил вкратце суть дела, образно расписав все случившееся в бараке, и умолял пандарама все это рассказать начальнику. Пандарам обещал сделать все возможное. Катхан ушел домой довольный.

На следующей неделе ничего не произошло. Когда Катхан снова пришел в приемную, он застал начальника в хорошем настроении. Тот пригласил Катхана сесть на циновку и приказал слуге принести книгу «Вана васам» — часть «Махабхараты».[33] Катхану пришлось читать эту книгу нараспев до поздней ночи. Короче говоря, старший кангани не дал возможности Катхану даже рта открыть. Шли недели и месяцы. Время — великий целитель — сыграло свою роль. На очередном празднике Катхан и Мутхан помирились, забыв о своей ссоре из-за бутылки аррака. Это уже казалось им давно забытым сном.

Именно в этот вечер начальник послал за Катханом и Мутханом. Они вошли друг за другом, почесывая затылки.

— Ну, — громко заговорил начальник, — я слышал, у вас там в бараке была крупная ссора?

— Это давно было, свами, — смиренно пробормотал Мутхан.

— Как же это получается, а? Я сижу на этом проклятом месте, а мне ничего не говорят?

— Я приходил, господин, — смущенно улыбаясь, сказал Катхан.

— Ты приходил! Верно?

— Когда змея жалит другую змею, она не выпускает яд, — заявил другой.

— Змея жалит? Я не хочу никаких сумасбродств в бараках. Вы слышите, дурачье?

Он смотрел на них пристально, злобно усмехаясь. Затем внезапно смягчился:

— Значит, все теперь в порядке? Ну ладно, идите.

Оба удалились, почесывая затылки.

В другой раз, когда Паланианди стащил немного чая на фабрике, об этом сразу доложили дораи. Старший кангани был вызван в контору. Войдя, он увидел, что дораи, весь красный, сидит за столом. Паланианди стоял, дрожа, снаружи, под деревом. Для него это был ужасный день. Все думали, что дораи тут же выгонит его с работы. Вдруг дораи затрясся от негодования.

— Ты свинья, грязная свинья! Как ты смел прикоснуться к нашему чаю? — разразился старший кангани, замахиваясь своей тростью. — Получай, ворюга!

Толстая трость несколько раз поднималась и опускалась на плечи Паланианди, иногда проходя от его головы на какие-то полдюйма.

— Ай, свами! Ай, свами! — кричал Паланианди, пытаясь уклониться от сыплющихся со всех сторон ударов.

Дораи был удовлетворен, но несколько расстроен этой сценой.

— Ради бога, оставь этого человека и зайди сюда, кангани! — позвал управляющий. Кангани вошел в контору, отдуваясь.

— Я не хочу держать вора на нашей плантации, сэр.

— Достаточно и этого наказания. Клерк, скажи тому парню, чтобы убирался, — сказал дораи.

Расправа с Паланианди долго была предметом обсуждения у цирюльника. Действительно, было о чем поговорить. Надо отдать должное старшему кангани — он изобрел такого рода «радиоспектакль» задолго до Би-Би-Си.

В день зарплаты старший кангани шел домой с сумкой, полной хрустящих бумажек и серебряных монет. Его обступили с десяток рабочих, жаждавших получить деньги взаймы. Среди них был и Майанди, известный лодырь. Кангани так посмотрел на него, что тот съежился. Но от Майанди не так легко было отделаться. Правда, ему никак не удавалось поймать взгляд начальника.