Люди в джунглях - [33]

От Нунукана до восточного побережья Суматры путь длинный. Десять дней туда на пароходе компании КПМ[15] и по меньшей мере столько же обратно. Да еще десять дней нужно Джаину, чтобы набрать людей. Целый месяц обходиться без него. Нелегко… У нас уже было полтора десятка бригад, одному с ними не так-то просто справиться. Что ни лесосека, то особый мирок, и люди здесь давали волю своим страстям несравненно чаще, чем в больших поселениях. Убийства, несчастные случаи, всякие происшествия в порядке вещей. Мы, руководители, должны были быстро устранять недоразумения, не допуская серьезных конфликтов и срывов в работе. В частности, вовремя удалять из лесного лагеря женщину или мужчину, которые оказывались опасными для окружающих, быть советчиками в работе и любви.

Мы с Джаином разделили участки примерно поровну. Теперь мне предстояло заниматься и его подопечными. Ладно, как-нибудь справлюсь, зато у нас будут китайцы!

В эти же дни ко мне попал Бара — буг, красивый парень, молчаливый, но явно пользующийся авторитетом среди других бугов. Я решил сделать его своим помощником.

С отъездом Джаина Бара принял начальство над бригадой бугов и макассарцев, которые до сих пор больше шумели и скандалили, чем работали.

За месяц, пока отсутствовал Джаин, я смог поближе познакомиться с Барой.

Он рассказал, что приехал к нам из Сангколиранга. Там работал в японской лесопромышленной компании, но начальники пришлись ему не по душе, он уволился и перебрался сюда. Слышал, что на Нунукане деньги гребут лопатой, а все ссоры решают ножами. И что чаще всего ножи сверкают из-за женщин.

Бара обнажает в улыбке ослепительно белые зубы:

— Хоть я и буг, туан, но убивать кого-то из-за женщин не буду, не такой дурак. И уж я послежу за тем, чтобы на Себакисе такого не было.

Всего в подчинении Бары оказалось около тридцати человек. Вскоре мне передали, что они чуть не убили его. Однако, прибыв туда спустя еще неделю, я обнаружил, что на участке царят мир и порядок, работа идет полным ходом. Во всяком случае так мне показалось. И лишь когда Бара попросил меня остаться на ночь кое о чем потолковать, я догадался, что не все обстоит как надо.

Ночь прошла спокойно, разговаривали мы недолго, но я успел уловить, что атмосфера тут напряженная.

Участок находился в шестидесяти километрах от Нунукапа, на реке Себакис, на самом Борнео. Наш поселок был ближайшим населенным пунктом, так что лагерь был совсем изолирован в джунглях. Уже одно то, что здесь водились дикие буйволы и слоны, могло хоть на кого нагнать страх. Но не только это беспокоило Бару. Он не хотел прямо сказать, в чем дело, но я догадывался, что тут замешана нечистая сила.

На рубке и трелевке работало человек двадцать пять; пятеро занимались сплавом по реке. Старшим у сплавщиков был коренастый светлокожий силач, тоже буг. Квадратное лицо, узкие глаза, тонкие, недовольно сжатые губы. Звали его Осман, и была у него жена удивительной красоты. Мало женщин могло сравниться с этой дочерью буга и даячки: нежная светлая кожа, правильные черты лица, большие яркие глаза и мягкий рот. Разве что излишне полновата.

Как могла такая красавица очутиться в лагере лесорубов?

— Осман уже пять лет женат на ней, — сообщил Бара.

— Такая женщина, и кругом столько холостяков! Они же перережут друг друга!

Я чувствовал, что и сам способен на глупость ради нее.

— Нет, туан, ее никто не смеет трогать. Они боятся ее.

— Ее? Ты хочешь сказать — Османа?

— Нет, туан, ее. Осман и сам боится. Я даже не уверен, спал ли он с ней хоть раз. У них нот детей, туан.

Да, тут что-то не то. Редкостная красавица, кругом пылкие мужчины, и никто, даже муж, не осмеливается тронуть ее!

— Туан сегодня ночью ничего особенного не заметил? — спросил Бара.

— Я спал как убитый. А что?

— Если туан останется еще на одну ночь, мы не будем ложиться так рано, и тогда туан, может быть, кое-что увидит.

— Нечистая сила появилась?

— Не знаю, туан. Сказать, что это духи, — так ведь в духов теперь не верят. Во всяком случае что-то странное.

Вот оно что — старая басня… Конечно, духи, кто же еще; здесь каждый уверен, что джунгли кишат ими. А когда человек заранее настроился что-то увидеть и услышать, ему это и впрямь видится и слышится. И даже больше!

— Ладно, останусь. Кстати, проверим как следует твои наряды. Ты, должно быть, ошибся: на реке леса меньше, чем у тебя записано.

Лесорубы и трелевщики жили в бараке, в километре от того места, где вязали плоты. На месте вязки обосновались Осман с женой и четырьмя товарищами, а также Бара.

Четверо рабочих жили в одной хижине, Осман с женой и Бара — в другой. В ней было три отделения. Одно служило спальней Осману и его жене, в другой жил Бара, в третьем помещалась так называемая контора.

Контора была первой от двери. Дальше шли спальни Бары и Османа.

Управившись с вечерним рисом, мы с Барой на час-другой пошли поохотиться. Довольно быстро добыли киджанга (местный вид оленя) и вернулись с добычей домой.

Потом сели проверять отчетность. Время близилось к одиннадцати.

— А почему Осман не идет домой?

— Он никогда не бывает дома ночью, туан. Работает до утра. Если нет другого дела, сторожит плоты.