Люди в белом - [29]

— Да вы еще всех нас переживете, — заметил неунывающий коллега, пытаясь передать заряд оптимизма и нам.

— Надеюсь, что это не так, — как-то по-ведьменски улыбнулась старуха и с необыкновенной уверенностью в голосе произнесла — мне отмерено ровно девяносто лет.

Я, подчиняясь такой мощной психотерапии, начал вспоминать дату рождения нашей пациентки, так как только что списывал ее анкетные данные из паспорта. В нем значилось: седьмое августа тысяча девятьсот седьмого года…

— Надо чем-нибудь накрыть презент, а то бабки у подъезда скажут, что доблестная "скорая помощь" обнесла квартиру и побегут в милицию звонить, — заметил Краснощеков уже на лестнице, и, сняв форменную куртку, накинул ее на картину, отчего получилось еще подозрительней.

— Что, Леонардо да Винчи свинтили? — Коля Паненко проявил живую заинтересованность.

— Леонардо Фигинчи скорее, — огрызнулся Краснощеков, — слушай, она ведь про портрет говорила, может надо было поискать в других местах, а то эта копия, по-моему, не ценнее плюшевого коврика.

Я не принимал участия в разговоре, пытаясь собраться с мыслями. Все происходящее было похоже на сон. Загадочные и странные события разворачивались сами собой, помимо моей воли, они намекали на то, что либо я шизофреник, либо нам крупно повезло.

"Хотя в чем повезло?" — думал я, — "обычная заурядная копия малоизвестного шедевра. Так передрать может любой студент из "Мухи", но нет, не все так просто. Надо сказать Краснощекову, что бы он не смел дарить пейзаж Панкову, картина явно предназначена не для закрытия дыр в обоях Колиной квартиры".

Держать всю эту канитель в своей голове я был не в силах. Как только мы вернулись на станцию, меня прорвало. Я подошел к Алексею и, закурив уже, наверное, десятую по счету сигарету за последний час, начал выкладывать все, что со мной произошло с момента вечеринки, закончившейся на улице Миллионной.

— Хорошо, что я такой же урод, как и ты, кто еще поверит в этот бред, — напарник почесал затылок, — у меня тоже что-то подобное раньше было, но я старался не обращать на это внимания, что и тебе искренне советую. Так ты говоришь, что в этом пейзаже есть какой-то смысл?

— Да, и еще какой. То надгробие, что изображено на картине, не что иное, как могила Иисуса Христа!

— Ого, лихо закручено. Где ты это выцепил и какое отношение это имеет к нам, смертным грешникам?

— Да, вычитал в какой-то книжке, а какое отношение имеет к нам, понятия не имею.

— Ладно, тогда и в голову не бери, — Краснощеков, подражая Карлсону, махнул пухлой ручкой, — через пару дней Ленкин папаша приезжает, отдам картину ему, может чем-нибудь и порадует.

— Ну, если ты и посчитал меня шизофреником, спасибо что хоть виду не подал, — улыбнулся я.

— Дурак дурака не подставит, — подмигнул мне напарник, — пошли лучше чайку попьем.

Глава 2

Я проснулся со стоном в два часа дня. Ощущение было такое, что меня, маленького ребенка, оставили одного, забыв перепеленать. Вспотел я так, что постельное белье можно было выжимать. Вскочив с кровати, я открыл форточку, включил вентилятор и подставил липкое тело под струю теплого воздуха.

"Надо же было в такую духоту улечься спать под ватное одеяло, забыв при этом открыть форточку", — подумал я.

Через пять минут прохладный душ вернул мне чувство реальности, и я с прискорбием констатировал, что заняться мне сегодня абсолютно нечем, кроме как снова пойти спать. От этой мысли меня затошнило, и я решил перекусить. Открыв холодильник в поисках колбасы, вместо оной я обнаружил наросты льда, выдавливающие крышку морозильной камеры.

Вот и дело нашлось, разморожу-ка я холодильник, — эти мысли вернули меня к жизни. Плесень депрессии, разраставшаяся во мне до этого момента, перестала докучать и, врубив на всю катушку старенький "Пиксис", я при помощи топора для рубки мяса начал сколачивать ледяные сталактиты, рискуя повредить морозильную камеру. В самый разгар работы пронзительным голосом заорал телефон.

— Семьдесят шестое отделение милиции, сержант Висерман слушает, — пошутил я с неизвестным абонентом.

— Центральное РУВД, майор Манту, — неизвестным абонентом оказался Краснощеков, — чем вы сейчас занимаетесь, коллега?

— Я развожу Гуппи, а вы?

— Вы можете оторваться от этого занятия и выслушать мое конструктивное предложение? — ответил Краснощеков вопросом на вопрос.

— Весь во внимании, товарищ майор, — я вытянулся по струнке и отдал честь зеркалу.

— Вы включены в списки! — заорал Алексей.

— В списки чего? — насторожился я, — опять кто-нибудь родил на работе и надо сдавать бабки?

— Никак нет, вы едите со мной за город на озеро с целью поедания недожаренного мяса и облизывания жирных губ нетрезвых дев.

— Всегда к вашим услугам, группенфюрер, — повысил я напарничка в чине.

— В таком случае мы за вами заедем через двадцать минут, — сказал Алексей и повесил трубку.

Кто это, интересно, мы, и что мне с собой взять? — подумал я и в растерянности взглянул на недоразмороженный холодильник, разбросанные по комнате вещи и горы грязной посуды. Всякий интерес к наведению порядка улетучился, передо мной маячила перспектива позаманчивее. Как ни странно, ровно через двадцать минут в дверь позвонили. Я, естественно, был не готов и стоял посреди кухни в одних штанах, пытаясь поскорее запихать в рот кусок булки. Крутанув ручку замка, я тут же ощутил волну жизнерадостности, исходившую от Краснощекова.