Люди тумана. Бенита, или Дух Бамбатсе - [76]

– Не оставляй меня, – удержала его Хуанна, – я верю тебе, но этим двум нет. Я боюсь быть одной вместе с ними!

– Здесь ни к чему свидетели! – воскликнул Нам угрожающе.

– Пастушка просит свидетелей, и они будут! – ответил запальчиво Олфан. – Старик, довольно ты играл мною; до сих пор я был твоим слугою, а теперь хочу быть твоим господином. Несколько часов тому назад твоя жизнь была в моих руках, когда белая заря превратилась в красную! Я пощадил тебя потому, что ты поддел меня на эту приманку! – указал он на Хуанну. – Ну, нечего класть руку на рукоять ножа; ты забываешь, что у меня есть копье. Твои жрецы за дверьми, я это знаю, но там и мои вожди, которым я сказал, где нахожусь; если я исчезну, как многие здесь исчезли, то за мою жизнь ты ответишь, Нам, так как власть твоя поколеблена. А теперь повинуйся мне. Прикажи этой женщине позвать того, кто стоит на страже у двери; нет, не шевелись, – прибавил он, направив острие своего копья на обнаженную грудь жреца. – Прикажи ей подойти к двери и позвать жреца. Я сказал – к двери, а не за нее, или берегись!

Нам струсил: его орудие сделалось его господином.

– Повинуйся! – сказал он Соа.

– Повинуйся! – повторил Олфан.

Рыча, как волчица, женщина подошла к двери и, приоткрыв ее, свистнула.

– Спрячься, госпожа! – сказал Олфан.

Хуанна отошла в неосвещенный угол комнаты, и в этот момент раздался голос у открытой двери, произнесший:

– Я здесь, отец!

– Теперь говори! – сказал Олфан, приближая копье на дюйм ближе к сердцу Нама.

– Сын мой, – сказал жрец, – пойди к выходу, которым вошел король, ты найдешь там трех вождей; позови их сюда!

– И смотри, не говори ни с кем по пути! – шепнул Олфан на ухо Наму.

– И смотри, не говори ни с кем по пути! – повторил Нам.

– Слушаюсь, отец! – сказал жрец и ушел.

Минут через десять дверь снова отворилась, и чей-то голос произнес:

– Вожди здесь!

– Позови их сюда! – сказал Нам.

Трое рослых, вооруженных копьями вождей вошли в комнату. Один из них был брат короля, а двое других – его избранные друзья.

– Братья, – обратился Олфан ко вновь вошедшим, – я послал за вами, чтобы сообщить вам в тайне и просить вас быть свидетелями брачной церемонии. Богиня Ака, брошенная сегодня в бассейн Змея, вернулась на землю женщиной и хочет сделаться моей женой; не спрашивайте ни о чем, – прибавил он, заметив удивление на лицах вождей – а теперь, жрец, делай свое дело!

Впоследствии Хуанне все это происшествие казалось сном, которого она даже не могла в точности припомнить. Кажется, она стояла рядом с Олфаном, причем Нам бормотал молитвы и заклятия, призывая имена Аки и Джаля. Больше она ничего не могла припомнить. Ей на ум пришла другая брачная церемония, совершенная Франциско в лагере работорговцев над нею и Леонардом. Странная ирония судьбы: ей пришлось принимать участие в двух драмах, в одной из которых Леонард должен был пройти церемонию брака, чтобы спасти ее, а во второй она должна была сделать то же самое для его спасения.

Наконец все было кончено, и еще раз Олфан склонился перед нею, поцеловав ее руку.

– Привет, Пастушка! Да здравствует королева народа тумана! – воскликнул он; вожди повторили его слова.

Хуанна пробудилась от своего оцепенения. Что теперь делать? Казалось, все было потеряно. Но внезапно ее осенило:

– Правда, что я королева, Олфан?

– Да, госпожа!

– И как королева народа тумана, имею власть, не правда ли, Олфан?

– Даже над жизнью и смертью! – отвечал тот важно. – Впрочем, если ты присудишь к смерти кого-либо, то должна дать ответ мне и Совету старейшин. Все в этой стране твои слуги, и никто не смеет ослушаться тебя, включая религиозные дела!

– Хорошо! – сказала Хуанна и, обратившись к вождям, повелительно произнесла: – Схватить этого жреца по имени Нам и эту женщину!

Олфан удивленно посмотрел на нее, и вожди стояли в нерешительности, но Нам не медлил и сделал быстрый шаг к двери.

– Подожди немного, Нам, – сказал король, заграждая ему путь копьем, – конечно, королева имеет свои причины для этого, и ты узнаешь их. Держите их, вожди, раз королева приказала так!

Три человека бросились на Нама и Соа. Старый жрец, выхвативший было свой нож, вскоре покорился, но с Соа сладить было не так-то легко: она визжала и кусалась, как дикая кошка, порываясь подойти к двери Леонарда и крикнуть что-то находившимся внутри ее жрецам.

– Под угрозой вашей смерти не позволяйте ей подходить к двери, – сказала Хуанна, – сейчас вы узнаете причину этого!

Тогда брат короля схватил Соа и, бросив ее на кровать, стал вблизи нее, приставив острие своего копья к ее горлу.

– Теперь, королева, – сказал Олфан, – твоя воля исполнена и, быть может, ты объяснишь нам все?

– Король, слушайте вы, вожди! – отвечала Хуанна. – Эти лжецы сказали вам, что Избавитель умер, не правда ли? Он не умер, а лежит связанный в соседней комнате, но если бы я сказала вам слово об этом, он бы умер. Олфан, знаешь ли ты, как было получено мое согласие стать твоей женой? В этой двери открылось отверстие, сквозь которое я увидела своего супруга связанным, с закрытым ртом над отверстием в полу тюрьмы, которое ведет неизвестно куда.

«Соглашайся, или он умрет», – сказали они, и я ради моей любви согласилась. Вот в чем состоял их замысел, Олфан: женить тебя на мне, отчасти потому, что та женщина, бывшая моей нянькой, не желает моей смерти, отчасти потому, что Нам хотел воспользоваться мной, чтобы спасти себя от народного гнева. Не думай, однако, Олфан, что ты удержал бы меня надолго; после того, как ты послужил его цели, ты бы умер тайно, как человек, знающий слишком много!