Люди тумана. Бенита, или Дух Бамбатсе - [146]

Они принялись за еду, хотя ни у кого из них не было аппетита. Мейер ел очень мало, но выпил много крепкого черного кофе и вина с водой. Зато Бените он подкладывал самые лучшие куски и не спускал с нее глаз, говоря, что ей следует есть побольше, чтобы не терять сил и не лишиться красоты. Бенита молчала и вспоминала сказку, слышанную в детстве, в которой людоед откармливает принцессу, намереваясь потом ее съесть.

– Вы должны бы подумать о своем собственном здоровье, мистер Мейер, – сказала она, – нельзя жить одним кофе и вином.

– Это все, что мне нужно сегодня. С минуты вашего возвращения я стал удивительно хорошо себя чувствовать. Никогда еще я не был так здоров и полон сил. Я мог бы работать за троих, не чувствуя ни малейшей усталости. Например, сегодня я всю вторую половину дня носил провизию и прочие нужные вещи на эту стену, так как нам необходимо приготовиться к продолжительной осаде; и тем не менее мне кажется, будто я не поднял ни одной корзинки. Зато, когда вас не было, – о, каким усталым я себя чувствовал!

Бенита поспешила переменить тему разговора, спросив его, нашел ли он что-нибудь новое.

– Нет еще, но теперь, когда вы вернулись, мы найдем многое. Не пугайтесь, я задумал план, который должен удаться. К тому же было слишком тоскливо работать одному в пещере, поэтому я только осмотрел место вокруг нее, ожидая минуты, когда можно будет отправиться вам навстречу и застрелить нескольких матабеле. Знаете, я лично убил семерых. Я не мог промахнуться, защищая вас, – добавил он с улыбкой.

Бенита невольно отстранилась от него, а мистер Клиффорд проговорил сердитым голосом:

– Не говорите об этих ужасах в присутствии моей дочери. Довольно того, что приходится делать подобные вещи, к чему же еще вспоминать о них!

– Вы правы, – задумчиво ответил Джейкоб, – и я прошу у вас извинения, хотя я никогда не испытывал удовольствия, подобного тому, которое чувствовал, стреляя в матабеле. И вот они умерли, а у наших стен находятся целые полчища. Слушайте! Они поют вечернюю молитву, – Мейер начал размахивать своим длинным указательным пальцем в такт ужасной воинственной песне матабеле, отдельные звуки которой долетали к ним снизу. – Это похоже на духовные песнопения, не так ли? Только вот слова… Хотя нет, я не стану переводить их, так как при настоящих обстоятельствах они носят слишком личный характер.

Теперь мне нужно кое-что вам сказать. Вы поступили ужасно нехорошо, бежав отсюда и покинув меня одного, более чем нехорошо – неблагородно. Право, – прибавил он, внезапно приходя в бешенство, – если бы я имел дело только с вами, Клиффорд, говорю вам откровенно, я застрелил бы вас при первой же встрече. Предатели заслуживают, чтобы их убивали, так ведь?

– Прошу вас не разговаривать так с моим отцом, – резко вмешалась Бенита, гнев которой заставил ее забыть обычный страх. – К тому же виновата во всем только я одна.

– Я с удовольствием повинуюсь вам, – с поклоном ответил Джейкоб. – Я никогда больше не стану возобновлять этого разговора и не осуждаю вас, так как кто посмел бы это сделать? Только не Джейкоб Мейер. Я вполне понимаю, что вы должны были скучать здесь, к тому же дамам позволительно иметь свои прихоти. Вы вернулись обратно, так что незачем больше толковать об этом. Только послушайте: в одном пункте я твердо решил не уступать. Ради вашей собственной безопасности вы больше не уедете из Бамбатсе, пока мы не сможем сделать этого все вместе. Я окончательно пришел к этому убеждению в то время, когда переносил сюда съестные припасы. Если вы завтра утром пойдете осматривать стену, вы сами убедитесь в том, что никто не сможет подняться на нее, и – что гораздо важнее – никто не сможет спуститься с нее. К тому же для большей уверенности я буду впредь спать возле самой лестницы.

Бенита молча переглянулась с отцом.

– Молимо имеет право приходить сюда, – возразила она. – Ведь это его храм.

– Ну, ему придется впредь совершать свои моления там, внизу. Старый дурак воображает, будто ему все известно, однако он и не подозревал, что я намерен сделать! Кроме того, мы ведь не нуждаемся, чтобы он вторгался в нашу личную жизнь, правда? Не то он увидит золото, когда мы его найдем, и, чего доброго, может ограбить нас.

Глава XVII. Первый опыт

Бенита и ее отец снова переглянулись с недоумением и почти с отчаянием. Они попались в ловушку, вдали от всякой помощи, и оказались во власти человека, который терял рассудок. Мистер Клиффорд молчал. Он был уже стар и начал дряхлеть; в последние годы, совсем незаметно для него самого, он совершенно бессознательно подчинился Мейеру и в эту минуту отчаяния и растерянности был тем более неспособен выйти из-под его власти. К тому же этот человек угрожал убить его, и старик боялся этого – не столько из-за себя, сколько из-за дочери. Если бы он умер, то что бы сталось с Бенитой, совершенно одинокой и оставшейся во власти Мейера. Сознание своего безрассудства, хотя и несколько поздно, наполнило его душу стыдом. Как он мог вовлечь свою дочь в эту авантюру? Поддавшись корыстолюбию, он совершил преступление, которое связывало его язык и сковывало его уста; он решительно не знал, что сказать.