Люди с красной скалы - [30]
Он заскулил и, сорвавшись с места, побежал напрямик через лес. Теперь он не знал, куда бежит, он лишь чувствовал, что оставаться на месте нельзя, что надо что-то делать и куда-то бежать. Долго в отчаянии бежал мальчик, а лес хлестал его ветвями, раздирал кожу сучками и шумел над его головой непроглядным пологом. Но вот деревья начали редеть, перед глазами Каи-Наи закачался лоскут неба, и вскоре он очутился на прогалине.
Он радостно выбежал на поляну. Посреди поляны он остановился и стал рассматривать землю, надеясь найти следы вражеской стоянки, но это была не та прогалина, где он нашел вчера костер.
Неожиданно позади послышался шорох. Каи-Наи быстро обернулся и обомлел от ужаса: в нескольких шагах от него стоял медведь. Вокруг зверя вилось облако пчел. Одной лапой медведь закрывал глаза, а другой отмахивался от яростно нападавших пчел. Видимо, медведь набрел где-то на улей, разломал его и хорошенько полакомился медом.
Медведь был тотемом родного племени Каи-Наи. Ни один человек из их племени не поднимал копье на медведя и не стрелял в него из лука. Такого дерзкого смельчака ждала бы неизбежная смерть, смерть от руки сородичей. Каи-Наи знал это. Кроме того, он знал, что все его племя, племя Уру-Уру, вело свое происхождение от медведя. Перед ним стоял кровный родственник. Каи-Наи упал на колени и поклонился медведю.
— Не трогай меня, Уру-Уру! — обратился к зверю Каи-Наи. — Я еще мальчик! Я только маленький мальчик, Каи-Наи! Мы никогда не охотимся на тебя. Это беловолосые люди не любят тебя. Они убили моего отца и взяли в плен мать. Они пошли той тропой, что ведет с прогалины, где стрела с неба сожгла дерево.
Каи-Наи хитрил: он решил воспользоваться своим сородичем, натравив его на врагов.
Когда он поднял голову, медведь был уже далеко. Отбиваясь от наседавших пчел, зверь нырнул в чащу.
Каи-Наи встал и потихоньку пошел за медведем. Он был уверен, что медведь послушался его уговоров и пошел вслед за беловолосыми людьми. Значит, если он, Каи-Наи, последует за медведем, то найдет тропу, по которой ушли враги.
Пчелы, потеряв в кустах медведя, вдруг увидели шедшего навстречу мальчика и злобно набросились на него. Каи-Наи затанцевал на прогалине, отмахиваясь от пчел, как медведь, а когда одна из них больно ужалила его в спину, зайцем ускакал прочь и скрылся в кустах. Пчелы еще долго гудели на поляне, ища, на ком бы сорвать злость.
Каи-Наи попробовал обойти прогалину и выйти на медвежий след, но это ему не удалось, и он снова заблудился. Так Каи-Наи бродил весь день, почти не евши: ему посчастливилось найти только несколько птичьих гнезд и съесть десятка полтора крошечных голых птенцов. Вечером, обессиленный, он выбрал высокое дерево и забрался на самую верхушку.
В лесу, под деревьями, было уже темно, но с дерева Каи-Наи увидел солнце; нижний край его уже опускался за горизонт. Чуть правее мальчик увидел реку. Река отражала последние лучи солнца и блестела разноцветными огнями. По эту сторону реки стояла высокая скала, горевшая в низких луч ах солнца, на фоне темного синего леса, как огромный рубин. Но Каи-Наи не разбирался в красотах природы, — его больше интересовал пустой желудок. Ему хотелось есть.
Когда зашло солнце, на скале засветился сперва один огонек, после второй и затем всю скалу, как ожерелье, охватила цепочка огоньков.
Умей Каи-Наи считать хотя бы до десяти, он насчитал бы не менее девяти костров. Но мальчик умел считать только до четырех, а все, что было больше четырех, у него называлось «много».
Итак, на скале, по мнению Каи-Наи, было «много» огней.
При виде огней Каи-Наи запрыгал от радости на своей ветке и переполошил всех ворон на соседнем дереве. Птицы с шумом и криками взвились в воздух. Долго не могли успокоиться вороны, целый час перекрикивались и каркали, рассаживаясь на ветвях, пока совсем не стемнело. Каи-Наи хотелось сейчас же слезть с дерева и бежать к красной скале: там были люди, там так приветливо блестели огоньки. Но это желание быстро угасло, стоило ему вспомнить, как темно было сейчас в лесу под деревьями.
Мальчик долго смотрел на огоньки, которые то начинали угасать и едва блестели, то вспыхивали, как красные звезды. Каи-Наи ясно представлял, что делалось там, у этих далеких огней. Костер трещит, дым и искры поднимаются вверх; на костре жарятся оленьи и кабаньи туши; около них возятся женщины, чуть поодаль лежат мужчины, только что вернувшиеся с охоты, и голодными глазами смотрят на жир, капающий с кабаньей туши в огонь. Капли жира шипят и загораются голубыми огоньками. Рот мальчика наполнился слюной. Как хорошо было бы сейчас сидеть у костра и жевать мясо! Мать всегда тайком от отца давала ему лучшие куски. Вспомнив о матери, Каи-Наи заскулил, как щенок. Он не сводил глаз с огней, а в животе у него бурчало от голода. Наконец он, обхватив руками и ногами ветку, заснул. Ему снилось, что он сидит возле убитого кабана, отрывает от туши огромные куски сала, ест, ест и не может наесться.
Встреча с людьми красной скалы
