Люди особого склада - [7]

Взяли направление на Калинковичи. Дальше через Азаричи предполагали пробраться глухими, не занятыми врагом проселками в Октябрьский и Любанский районы.

Навстречу нам двигались войска и техника — проехать было нелегко. Но шофер Войтик, должно быть предчувствуя, что ему скоро придется расстаться и с машиной и со своей профессией, проявлял чудеса мастерства. Он петлял между встречными машинами и подводами с быстротой птицы, иной раз машина становилась на ребро, однако нигде не сбавлял скорости. Со мной ехали Мачульский, Бондарь и Степанова.

— Ты, я вижу, и без войны переломаешь нам кости! — пошутил я.

— Машина должна выдержать, — громко ответил шофер, — а за себя ручаюсь.

Другая машина не отставала от нас. В ней были Варвашеня, Брагин, Бельский, Свинцов и Бастун.

На окраине Калинковичей остановились, чтобы разузнать дорогу. Машины загнали в вишняк, а сами вышли, прилегли на траве и закурили. Я рассчитывал найти кого-нибудь из районных работников, посоветоваться и, может быть, взять проводника.

На низком пеньке недавно спиленной вишни сидел старик и хмуро поглядывал на большак. Ему было лет под семьдесят. Из-под рыжей, выгоревшей на солнце кепки на тонкую жилистую шею свисали пряди седых волос. Глаза маленькие и прищуренные.

Почуяв дымок от наших папирос, старик подсел ближе к нам, вынул трубку, а потом уж поздоровался. Вид у него был спокойный, даже как будто ко всему безразличный. Можно было подумать, что его не интересовало, кто мы, откуда и куда едем. Вишняк был во многих местах поломан, трава примята — видно, не проходило и часу без того, чтобы здесь не останавливались машины.

— Нет ли у вас огонька, товарищи начальники? — ровным, независимым голосом спросил старик. На слове «начальники» он намеренно сделал ударение.

Бондарь вынул спички, придвинулся ближе к старику, чтобы дать прикурить, и увидел, что в трубке нет табака. Это его рассмешило. Забавно было, что старик так по-ребячьи схитрил.

— Что ж ты, отец, пустую трубку, подсовываешь? — сквозь смех спросил Алексей Георгиевич.

— А я табак не ношу с собой! — беззаботно ответил старик. — Все ваш брат угощает, идет тут и идет, днем и ночью… Мой вишняк, а ваша махорка…

Бондарь насыпал ему в трубку табаку и дал прикурить. Старик с нескрываемым удовольствием затянулся, а потом закашлялся.

— Ничего себе, крепкая! — похвалил он. — Эта, пожалуй, будет крепче той, что я давеча курил. Те пешком шли, рядовые, видно.

Старик помолчал, еще раз затянулся и, пуская из-под усов дым, промолвил:

— Едете, значит, подаетесь?

— Да, едем, — в тон старику ответил я.

— И значки уж, выходит, повыковыривали…

— У нас не было значков, мы не военные.

Старик поднял на меня остренькую бородку с загнутым вверх концом.

— Не военные? А какие же вы?

— Мы люди здешние, — сказал я.

— Здешние?.. — как бы про себя повторил он. Через некоторое время произнес еще раз: — Здешние… — И вдруг, волнуясь, с обидой в голосе сказал: — А подаетесь небось туда, — он показал рукой на восток. — Туда, куда и все… некоторые…

— Нет, мы едем туда, — заметил я и показал на запад.

Старик был озадачен.

— Куда это туда, к фашистам? Там же фашисты!

— Мы знаем, что там фашисты, — сказал Мачульский. — Вот и будем бить врага в спину!

Старик улыбнулся, удовлетворенный нашим ответом. Я подумал, что такое известие вызовет у него уважение к незнакомым собеседникам. Однако вскоре дед снова начал не без ехидства посмеиваться и подтрунивать над нами.

— В тыл, значит?.. — не спеша оглядывая нас, говорил он. — Знаю, что такое тыл у врага, испытал когда-то. Еще вместе с Талашом воевали… Только ходили мы тогда пешком, автомобиля у нас не было. Вот я думаю, в тыл врага едете, а партизанить на машине собираетесь. — Он показал трубкой, зажатой в руке, на блестящие сапоги Свинцова. — Машина засядет в болоте, так неприятно будет вылезать в таких сапожках.

Мачульский усмехнулся.

— Как кому, дедуля, а нам ничего не страшно.

Мы смеялись, но каждый из нас понимал, что в словах старика много правды, и нам надобно бы сделать вывод из метких замечании бывшего партизана. И в самом деле, что у нас за одежда? Я в чем работал в обкоме, в том и поехал. В такие же полувоенные костюмы защитного цвета были одеты и мой товарищи. Для подполья такая одежда явно не подходила. Но где взять другую?

На наше счастье, в Калинковичах мы встретили знакомого директора леспромхоза. У него на складе оказалось несколько комплектов спецовок для лесорубов. Вскоре в машинах сидели уже не руководящие областные работники, а «обыкновенные лесорубы».

Надо было немедленно пробираться вперед. Конечно, в этом было немало риска, но я был уверен, что мы проскочим.

Подробно расспросив, как лучше проехать, двинулись в Октябрьский район. Ехали с большой осторожностью. Жители придорожных деревень ручались только за свою деревню и редко за соседнюю. Немецких войск, может быть, и не было близко, но люди были в какой-то мере сбиты с толку вражескими парашютистами.

Вскоре нам сообщили, что в центр Октябрьского района, в Карпиловку, вчера наведывались вражеские мотоциклисты. Это означало, что враг где-то близко, что надо быть еще более осторожными. Решили остановиться в деревне, расположенной возле леса, и узнать, что происходит в районном центре. Пошли к людям, начали расспрашивать. Известия были разные. Одни говорили, что фашисты уже в Карпиловке, другие — что только разведка туда заглядывала, а третьи — что никто фашиста там и в глаза не видал.