Люди, которым мы обязаны - [10]

Если администрация города действительно намерена строить жильё, доступное для учителей, врачей и других работников бюджетной сферы и разного рода очередников, тогда надо чётко отделить коммерческое жильё от жилья социального. И землю под строительство этого социального жилья должен получать по конкурсу тот, кто доказал, что действительно готов и умеет строить качественно и в пределах цен, согласованных с заказчиком.

Предположим, не выполнил застройщик своих обязательств перед городом — нет ему впредь доверия. А показал себя добропорядочным партнером — предоставьте ему какие-то преференции. Потому что не толщина инвесторских кошельков должна решать судьбу подобных конкурсов. А интересы людей, которые нуждаются в жилье.

Когда предприятия «Реновы» боролись в Чусовом за право застройки микрорайона Южный, то было обещано продавать здесь готовое жильё не дороже восемнадцати тысяч рублей за квадратный метр. А потом выяснилось, что цена квадратного метра будущих коттеджей в Южном превысила 28 тысяч рублей. Такая оказалась цена обязательств.

Этим, прежде всего, и отличается холдинг, созданный Ощепковым, от иного «тяжеловеса» вроде «Реновы»: отношением к людям, для которых строят квартиры. Довелось мне как-то слышать, о чем говорили на годовом собрании акционеры одной крупной компании: об инвестициях, прибылях, дивидендах, финансовых потоках. И ни слова не было сказано об интересах людей, заранее заплативших за квартиры, которые акционеры компании только еще собирались построить. Невольно начинаешь сомневаться, что здесь вообще помнят об этих дольщиках, чьи деньги как раз и составляют финансовые потоки.

А у Ощепкова совсем другой принцип работы. Он не отделяет себя от людей, которые входят своими деньгами в долевое участие строительства. Он называет это — смотреть своим дольщикам глаза в глаза. И не было случая, чтобы он обманул хотя бы одного из этих людей.

Собственно, этот принцип и есть то самое зерно, из которого создан его «Гран».

Глава третья ЛЮДИ, КОТОРЫМ МЫ ОБЯЗАНЫ

Свои и чужие

ЖАЛЬ, что новостройки миллионного города во многом обезличены. Даже на самых больших и самых красивых зданиях не принято почему-то ставить фирменный знак с именами архитекторов и строителей. И тех, кто создавал проект.

Мы будто стесняемся или боимся сказать окружающим, что перед ними творение, несомненно, талантливых людей, и нам, в сущности, повезло, что эти талантливые люди выбрали себе такую публичную, такую общественно значимую профессию — создавать творения, которые десятилетиями будут радовать нас и украшать город.

И еще больше стесняемся называть имена тех, чья работа город не красит. То поставят на центральной улице многоэтажный дом, который напоминает тяжеловесный мрачный сундук. То, наоборот, «втиснут» в жилой квартал здание с самым невообразимым сочетанием форм и деталей разных эпох и стилей архитектуры. И никуда не денешься от этого уродца.

Почему же мы в подобных случаях стыдимся называть вещи своими именами? Или надеемся, что это сделают за нас следующие поколения? Но еще Генрих Гейне предупреждал современников, что нет смысла оставлять дурно сделанную работу на суд истории. Потому что авторы бездарных творений не оставляют в истории своего имени.

И потом новостройка — это тебе не телевизор, который можно выключить, когда передача дурацкая. Если дом плохо спроектирован, то не одно поколение его жильцов будет обречено на бытовые неудобства.

И от неприятностей из-за плохо спроектированной улицы тоже при всем желании не избавишься.

Было, скажем, время, когда я старался сделать на своей машине изрядный крюк лишь бы оставить в стороне улицу Плеханова. Точнее сказать, тот перекресток, где сходятся в один узел улицы Луначарского и Большевистская.

Потому что это сейчас здесь можно нормально проехать. А раньше тут был крутой подъем. К тому же старая улица Плеханова напоминала в этом месте тесную горловину, постоянно «закупоренную» транспортными пробками. Сотни, если не тысячи, пермяков изо дня в день маялись в этих пробках. И, не дай бог, было попасть в такой затор во время гололеда. Потому что удержать машину на скользкой крутизне было иной раз куда труднее, чем самому вскарабкаться на эту гору.

А теперь здесь почти нет подъема, и ширина проезжей части стала вдвое больше — таков результат реконструкции старой улицы. И когда начинаешь сравнивать, какой она была и какой стала сейчас, складывается впечатление, будто старую улицу строили по проекту какого-нибудь троечника. А когда миллионному городу стало с такой улицей уже невмоготу, — тогда пришлось приглашать круглого отличника. Вернее, отличников, поскольку над проектом реконструкции улицы Плеханова трудились многие специалисты института «Пермгражданпроект». За эту отлично сделанную работу им обязано великое множество пермяков. И я — тоже.

Мне, правда, могут возразить. Дело, дескать, не в отличниках и троечниках. И даже не в том, насколько хорошим или плохим был тот старый проект. А в нормах и правилах, по которым работали проектировщики. Ведь раньше были одни нормы и правила, а сегодня — совершенно иные.