Люди, корабли, океаны. 6000-летняя авантюра мореплавания - [21]
Высота новых судов достигала 13 м (от киля до верха самой высокой надстройки), а осадка в грузу — 6 м. В носовой и кормовой частях высились надстройки, на которых, в свою очередь, сооружали навесы в форме палатки или шатра. Свободной от надстроек оставалась лишь средняя часть судна (по теперешней терминологии — шкафут), приподнятая на добрый десяток метров выше киля. Надстройки, выступающие за штевни, как бы несколько выравнивали несоразмерную громоздкость этих плавучих корыт, и на глаз казалось, что длина их больше, чем это было в действительности.
Эти морские транспорты, вошедшие в историю корабля под именем н е ф (в те отдаленные времена их все еще называли галерами), благодаря своей значительной ширине И высоте, были очень вместительными, хотя нельзя не упомянуть, что распределение помещений на них было довольно странным. Всего метрах в четырех поверх кильсона, т. е. ниже ватерлинии, располагался упомянутый ранее твиндек — палуба для размещения простолюдинов. Над твиндеком по всей длине судна проходила сплошная главная палуба, а выше нее — полупалуба-помост. На этом помосте по обоим бортам судна размещались палубные каюты, которые резервировались для состоятельных пассажиров (таких, как рыцарь Грюнемберг).
Крыша этих кают служила опорой для ограждения типа фильшборта с прорезанными в нем бойницами. Отсюда полупалуба производила впечатление большого, окруженного постройками четырехугольного двора. В штормовую и дождливую погоду, а также для укрытия от палящих лучей полуденного солнца над ней натягивался большой парусиновый тент.
Изменение формы и размеров кораблей явилось, как уже было упомянуто, следствием тех больших требований, которые предъявляли к транспортным средствам крестовые походы. Сотням тысяч людей, везущим с собой не только солидный багаж, но и мелкий скот и коней, необходимо было перебраться через Средиземное море. «Сутолоку», созданную крестовыми походами, трудно вообразить даже в наши дни: плыли не только целые войска с оружием, повозками, лошадьми и провиантом, но и огромные толпы цивильных. Погрузка и выгрузка длились неделями.
Огромную эффективность нефов наглядно подтверждает ответ дожа Венеции посланцам французского короля, который в 1201 г., перед Четвертым крестовым походом, обратился к дожу с просьбой о предоставлении соответствующего тоннажа. Ответ гласил: «Мы дадим вам перевозочные суда для доставки 4500 лошадей, 9000 оруженосцев, 4500 рыцарей и 20 000 пехотинцев. И люди и лошади обеспечиваются съестными припасами на девять месяцев. Все это будет сделано на том условии, чтобы нам заплатили за каждую лошадь по 4 марки и за каждого человека по 2 марки. Все эти обязательства мы исполним в течение одного года, считая со дня отплытия из Венеции отправившихся на службу богу и христианской церкви. Вышесказанное составляет сумму в 85000 марок. И сверх того мы поставим от себя 50 вооруженных галер».
Итак, корабль на море превратился в мощный экономический фактор.
Тенденция к созданию могучих грузовых судов распространялась не только на Средиземном море, по которому устремились на Ближний Восток сотни тысяч рыцарей-крестоносцев и паломников. Подобное явление наблюдается и в Северной Европе, начиная с высадки норманнов в Англии в 1066 г. Ведь завоеватели, прибытие которых к английским берегам мы видели на байеском гобелене, добрались туда не на стройных, мореходных, сконструированных специально для военных действий драккарах типа Гокстедского судна, а на высокобортных, пузатых «посудинах». Впрочем, у них, как и на военных кораблях викингов, доски обшивки тоже были пестро раскрашены, по обоим бортам нанизаны круглые щиты, а форштевни были увенчаны головами драконов.
Только благодаря комбинированному типу судна, сочетающему в себе качества грузового и военного корабля, Вильгельму Завоевателю удалось перевезти через Канал вместе с воинами целые табуны коней и непременные в столь важной акции бочки с вином. С целью экономии грузового тоннажа вино перед укупоркой в бочки для транспортировки подвергали дистилляции, испаряя из него воду и сильно повышая тем самым его алкогольную крепость. Предполагалось, что в Англии его снова будут разбавлять водой, доводя до кондиции. (Если верить легенде, именно таким способом норманны изобрели коньяк.)
Байоннский руль и конец латинского паруса
Перестраивая свои драккары, норманны брали, по всей вероятности, в качестве образца так называемые п о н т о, обнаруженные ими в галльских реках и прибрежных водах после захвата Нормандии. Это были высокобортные тяжелые суда, доставившие немало хлопот еще Цезарю во время Галльской войны. Их изображения сохранились до наших дней на мозаиках из Альтибуруса.
По выполнении своего особого задания — переправы через Канал — норманнские суда-гибриды несомненно были бы погребены в анналах истории корабля, не окажись они пригодными и для других целей — уже после великой эпопеи преодоления пролива.
Оттиски многих французских и английских печатей последующих двух столетий свидетельствуют о том, что деревянные норманнские шаланды все еще продолжали сходить со стапелей, только штевни их теперь вздымались не столь высоко и не было на них больше резных звериных голов. Вместо них на корме мало-помалу образовалась надстройка, первоначально в виде башни, да более пузатыми стали корпуса судов.
