Люди – книги – люди. Мемуары букиниста - [6]

Ещё я узнала, что Вере довольно трудно живется, даже в чисто материальном аспекте. Её мама Лия Соломоновна была очень больным человеком и получала пенсию в 30 рублей, то ли по инвалидности, то ли за покойного мужа, Вериного отца. Вместе с Вериной зарплатой в 85 рублей это составляло их семейный бюджет. Учитывая то, что у них много денег уходило на лекарства и на консультации у врачей, на жизнь оставалось совсем немного. Тем не менее, в их доме постоянно толклись родственники из других городов – Кишинева, Казани, Саранска и прочих – или гости, в том числе и я. Само собой, они жили очень экономно, и Вера во многом была вынуждена себе отказывать, но при этом она умудрялась ещё делиться тем малым, что у неё было. Она могла отдать половину еды со своей тарелки или одолжить денег до зарплаты, или сделать какой-нибудь небольшой, но приятный подарок. Она часто покупала сама себе цветы, хотя ей их иногда и дарили. Цветы были единственной вещью, из-за которой Вера умела торговаться. Во всем остальном, она была, что называется «интеллигентным человеком» – не пила, не курила, не ругалась матом и не любила скабрезных анекдотов.

Вера была очень привязана к матери, и в прямом, и в переносном смысле. У Лии Соломоновны было больное сердце, и у неё часто бывали приступы, во время которых ей страшно было оставаться одной или даже с соседями, поэтому она тут же звонила Вере, а та срывалась с места и неслась домой, в Фурманный переулок (она доезжала туда за полчаса). Я всегда изумлялась той быстроте, с которой Вера бросалась к телефону. Она постоянно ждала звонков матери и боялась их. Конечно, до поры до времени все обходилось, но Вера постоянно жила как на пороховой бочке. Если она была у кого-то в гостях, она несколько раз звонила матери и часто уходила домой раньше, чем ей хотелось. По приходе домой её первый вопрос был: «Сусик, как ты себя чувствуешь?». И Лия Соломоновна начинала тщательно перечислять, где, как и что у неё болело в течение дня. Кстати, Вера тоже умела очень подробно рассказывать о своих болезнях, унаследованных от мамы. Однажды у нас с ней состоялся изумительный диалог. Вера пришла на работу и с утра пораньше заявила, что она себя очень плохо чувствует, потому что не выспалась. Я выразила сочувствие и спросила, что ей мешало спать. Далее шел собственно Верин монолог.

Вера: – У меня безумно болела спина.

Я покачала головой.

Вера: – Потом у меня заболел зуб.

Я сочувственно охнула.

Вера: – Я просто не знала, куда положить голову, так она у меня болела.

Я от жалости зажмурилась.

Вера: – А ещё у меня совершенно отнимались ноги.

Я широко открыла глаза.

Вера: – И знаешь, ещё разыгралась такая тахикардия, просто ужас.

Я раскрыла рот.

Вера: – И как назло, ещё разболелся живот, я никак не могла его успокоить.

Я начала хихикать.

Вера: – Кроме того, была такая духота, я просто задыхалась.

Тут я начала просто ржать. Вера посмотрела на меня и начала хохотать вместе со мной.

Вера познакомила меня и со старшими представителями наших постоянных покупателей. Одним из них и самым, пожалуй, любимым был Петр Иванович Заболотный, военный, переводчик технической литературы. Она показала мне М. В. Куприянова из Кукрыниксов, он приходил к Елене Павловне. Приходил к нам режиссер Л. З. Трауберг, которого мы недолюбливали, потому что он без спросу лез в товароведку, а потом ябедничал на нас с Верой Елене Павловне. Приходил к нам известнейший знаток творчества Гёте и Шекспира А. А. Аникст Приходили знаменитейший переводчик В. Левик, будущая звезда нашей философии Сергей Аверинцев со своим другом Александром Михайловым, они оба тогда работали в ИМЛИ; приходил будущий преподаватель Высших литературных курсов Станислав Дж-ов, писатель Сергей Антонов, математик Виктор Иосифович Варшавский. Почти со всеми из них меня познакомила Вера. О Петре Степановиче Р-ве и Николае Ивановиче Шенько речь ещё впереди. И было ещё много интересных людей среди наших покупателей: и поэт Александр Галич[2], и араб – режиссер фильма «Черные очки», и Юрий Никулин, и Георгий Вицин, и разные-разные другие. Женщин среди наших постоянных покупательниц было мало, но мы как-то об этом особо не жалели.

Вообще все мы ходили в магазин отнюдь не для того, чтобы работать. Конечно, нам нужно было выполнять план, и мы с этим более или менее успешно справлялись. Но на самом деле мы приходили туда, как другие люди ходят в клуб – для приятного общения друг с другом и с нашими постоянными покупателями. Центром притяжения общих сборищ была наша кухня. Большое и бестолковое помещение, разделенное колонной, на которой висел плакат с изображением Владимира Шубарина, вмещало в себя длинный стол, газовую плиту с двумя конфорками, шкаф для посуды, холодильник и несколько стульев. Под зарешеченным окном, располагавшимся в верхнем правом углу, стояла длинная скамейка, с которой можно было взобраться на подоконник, а с него уже дотянуться до форточки. По кухне в изобилии ползали тараканы, а иногда даже бегали мыши. Дом был старый, с деревянными перекрытиями – просто рай для тараканов и прочей нечисти. Я их увидела там почти впервые в жизни, несмотря на то, что до 30 лет жила в деревянном доме. В своё время у нас было множество клопов, а вот тараканы как-то не встречались. Почему-то никого в магазине это не волновало. Елена Павловна часами высиживала на этой грязной кухне, там же она часто принимала своих подруг, а иногда и знакомых мужчин. После какого-нибудь очередного домашнего праздника она приносила нам остатки печенья, сухариков, вафелек, и наши девушки дружно их доедали, а по остаткам остатков потом ползали тараканы. Тем не менее, мы все равно любили свою кухню, ведь отдохнуть нам было больше негде. Директор Александра Фроловна явно предпочитала кухню своему кабинету, за исключением тех случаев, когда к ней обращался покупатель или приходило какое-нибудь официальное лицо. Даже директора Москниги Сергея Ерофеевича Поливановского мы умудрялись поить чаем на этой самой кухне. Вообще пройти с нами на кухню для наших покупателей было большой честью. Далеко не все были ею удостоены, хотя там побывали многие. Ведь у каждой из нас были свои избранные, помимо общих любимцев. Были и такие, которых мы приглашали туда на свои дни рождения или на празднование Нового Года. Некоторых, ставших нашими близкими друзьями, мы приглашали к себе домой. У нас сложился свой определенный круг молодых людей, с которыми мы охотно проводили время. Потом я о них расскажу.