Люди из Претории - [33]

— Да. Если только на нем был пиджак, — сказал официант.

— Этот певец всегда ходил в пиджаке. Красный в клетку.

Лицо официанта просияло.

— Ага, так вот откуда взялся тот пиджак! — воскликнул он. — Несколько дней здесь висел. Мы все голову ломали, чей он.

— А где он теперь? — Проныра оглядел комнатушку.

— У управляющего… Нет, у кастелянши. Кто-то отнес его ей.

Проныра поспешил к кастелянше. Вес этой добродушной на вид женщины, по всей вероятности, соответствовал ее положению в отеле.

— Чем могу быть полезна, мистер репортер? — спросила она. — Опять что-нибудь вынюхиваете?

— Ну что вы! Человек пришел забрать свой пиджак, а его сразу в чем-то подозревают!

— Какой пиджак?

— Красный в клетку…

— Так это ваш? — Толстуха встала из-за стола, открыла стенной шкаф и вытащила оттуда пиджак. — Этот, что ли?

— Он самый, — обрадовался Проныра. — Я, видать, слегка был под мухой. Знаете, журналисты — народ пьющий. — Он порылся в карманах пиджака. — А бумажник? — воскликнул он.

— Неужели стащили? — ахнула кастелянша. — Вот бесстыжие! То-то они так быстренько его сюда притащили. Много денег-то было?

— Да не в деньгах дело, — сказал Проныра. — Права там и корреспондентская карточка.

Необъятная грудь смотрительницы ходуном ходила от негодования.

— Кошмар! — негодовала она. — Куда катится эта страна? Люди зарятся на чужое…

Она была вне себя, и грудь ее вздымалась, как кузнечные мехи.

— Не стоит так убиваться, — успокоил ее Проныра. — Пиджак я нашел, а права и карточку получить нетрудно. В конце концов, сам виноват. А вам большое спасибо.

— Для отеля это позор.

Проныра возвратился к столику в буфете.

— Вижу, выручили пиджачок, — сказал официант, который водил его в раздевалку. — А пиво не допили.

Полупустая бутылка и почти полный бокал стояли там, где Проныра их оставил. В кармане шэйновского пиджака он нащупал пухлый конверт. Взглянув на пиво, Проныра достал пять шиллингов.

— Сдачи не надо, — сказал он официанту, протягивая деньги.

— А пиво?..

— Ладно, ладно. — Проныра помахал официанту рукой. — Не до пива сейчас. Есть дела поважнее.

12

Проныра залез в автомобиль, вынул из пиджака Шэйна конверт и открыл его. В конверте лежало два письма. По виду бумаги можно было догадаться, что их часто перечитывали. Была в конверте и фотография белой девушки с длинными золотистыми волосами. Лора будет не в восторге, подумал Проныра, разворачивая одно из писем. Из сложенного листка что-то выпало. У Проныры перехватило дыхание. Это была фотография теперь уже мертвого европейца, сыгравшего роль «подсадной утки»! Проныра перевернул снимок — никаких надписей на обороте. Письмо отправили год назад из Йоханнесбурга, как явствовало из написанного в уголке адреса. Само письмо было весьма кратким:

«Посылаю фотографию человека, убившего вашего брата. Трудно рассчитывать, что когда-нибудь вы столкнетесь с этим ублюдком, но, уж если это случится, надеюсь, вы воздадите ему по заслугам».

Проныра снова посмотрел на фотографию белого. Никаких темных очков, но, несомненно, это он — та же квадратная челюсть, густые темные волосы. Множество вопросов тут же зародилось в голове Проныры. Но он отогнал их и обратился ко второму письму. Оно выглядело еще потрепаннее первого, помечено было более ранней датой и написано другой рукой. Проныра перевернул листок и взглянул на подпись: «Марк»!

Он прочел письмо.

«Дорогой Лабан!

Привет тебе от всех наших. Надеемся, ты скоро напишешь, и мы узнаем, как у тебя дела. Мама говорит, что, если ты не поторопишься с ответом, она поедет в Найроби и заберет тебя домой. Артрит по-прежнему беспокоит отца, но в остальном с ним все в порядке.

Через полгода учеба заканчивается, и я не представляю, что будет дальше. В Йоханнесбурге можно было бы найти место учителя, но сейчас меня заботит совсем другое.

В последнее время я встречаюсь с одной девушкой. Она меня любит, и я от нее без ума. Одна беда: я черный, а Дженет белая. Она учится в Стелленбоссе. Мы познакомились несколько месяцев назад на студенческой конференции. Ее отец — химик, работает в университете.

Я знаю, ты скажешь, что все это безумие. Мы с ней и сами так думаем. Возможно, нам когда-нибудь удастся уехать отсюда — в Европу или Штаты. Там видно будет. Нам, понятно, приходится вести себя крайне осторожно. Только несколько самых близких моих друзей знают о наших отношениях. Дженет — прекрасная девушка. Как бы я хотел вас познакомить! Посылаю тебе ее фотографию…

Итак, ждем твоего письма. Я еще напишу.

С сердечными пожеланиями от всех наших.

Твой брат Марк».

Проныра сложил оба письма и сунул их обратно в конверт. Снова посмотрел на фотографию «подсадной утки» и присоединил ее к письмам. Вгляделся в фотографию блондинки. Лицо казалось как будто знакомым. Где он мог ее видеть?

Проныра заехал домой, оставил там пиджак Шэйна, а конверт прихватил с собой. Добравшись до редакции, он бросился к фотографам.

— Задание выполнено, — доложил Якуб, не дав Проныре и рта раскрыть. — Вот они все, чертовы европейцы, входившие в здание «Орла» и выходившие оттуда. Включая самого Гарольда Маклеода. — Фотограф потряс двумя листами контрольных отпечатков. — Сорок три человека — сорок три кадра!