Люди и подвиги - [7]

7 мая 1942 года.

Весна в полном разгаре, светит солнце, самая пора приступить к севу. Но нет, рано торжествовать победу: противник внезапно перешел в контрнаступление, у него огромное численное превос- | ходство. В штабе батальона меня несколько удивило спокойствие комбата. Он обычным голосом отдавал приказания. Увидев меня, улыбнулся.

— Ну, Александр, подойдите поближе. Расскажите, какое положение в роте.

Я коротко проинформировал его.

— Ложитесь отдыхать. Сейчас девять часов. В два часа ночи пойдете в разведку!

Я лег, но спать нельзя было — мешал шум снарядов, мин, бомб, винтовочной стрельбы. Я хорошо знал местность и расположение противника. Вот почему, видимо, комбат вызвал меня для разведки. Но какая цель поиска? Я долго думал об этом-и не заметил, как уснул. Вдруг-слышу-кто-то толкнул меня. Я приподнялся. На меня смотрел комбат.

— Время! — сказал он.

Я быстро стряхнул с себя остатки сна и через несколько минут вместе с лейтенантом Котенко, лейтенантом Филипповым и воентехником Трибуниным был готов выполнить задание.

Володя Котенко, переводчик разведывательного отдела, на войну пошел прямо с университетской скамьи. Филиппов, командир взвода, кадровый офицер, по возрасту одних лет с Володей, но выглядит гораздо старше-. Трибунин — сапер из запаса. До войны был производителем работ. На вид ему лет тридцать пять, шутник и балагур, с редкими, совсем выцветшими бровями и ресницами.

Ночь ветреная, холодная, темная, лишь изредка небо освещается ракетами. Задача состоит в том, чтобы разведать путь в каменоломни.

Ползем тихо, — по-пластунски. Незаметно прокрались к домику.

Слышим метрах в пяти разговор. Пытаемся обойти справа-нас заметили, открыли огонь. Забираем еще правее-опять огонь, ракеты. Дальше в этом направлении двигаться нельзя, ползем влево.

С трудом выяснили, что в каменоломнях и в примыкающем к ним селе Аджимушкай немцев нет.

Обратно ползем также по-пластунски. Но отчего отстает Володя? Оказывается, он ранен и ничего не сказал об этом. Мы перевязали его. Перевязочный пакет ему еще вчера дала Шура. Под конец он уже совсем не мог двигаться, и мы принесли его на себе.

На дворе светало. Утро предвещало хороший день. Володю отнесли в госпиталь. Доложили комбату о выполнении задания.

15 мая.

Наши солдаты с боем захватили каменоломни. Но фашисты окружили нас. В церкви у них огневая точка. Селение почти полностью занято противником. Почти в каждом доме автоматчики, трудно пробираться за водой, но жизнь идет своим чередом.

В катакомбах говор сливается в сплошной шум. Кажется, что под землей настоящий город. Я решил пройти вглубь и лучше рассмотреть расположение ходов.

В ходах и штольнях укрылись мирные жители. Я завязал разговор с одной семьей. Спрашиваю:

— Откуда?

Женщина лет тридцати пяти, светловолосая, в ватном пиджаке, ответила, что она служила на заводе Войкова, муж в Красной Армии. У нее трое ребятишек, старшему одиннадцатый год. В запасе ничего нет. Есть, правда, немного кукурузы, но нет воды, поэтому сидят голодные.

Девочка четырех лет протянула ручку к матери и попросила воды.

— Нету, детка! Скоро принесут.

Я достал кусок хлеба из кармана и разделил между детьми.

Возвращался к себе взволнованный. На обратном пути меня встретил комбат. По лицу его пробегал румянец. Было странно, что этот всегда спокойный коренастый человек не мог справиться со своим волнением.

— Я не могу видеть страданий детей! — вздохнул он и рассказал о своем детстве.

До революции его семья жила в крайней бедности. С самого раннего возраста приходилось работать у кустаря. Но времена изменились, жизнь потекла по-иному. Семнадцатилетним юношей Панов поступил на завод "Красный пролетарий", стал чувствовать себя хозяином огромного производства. Женился, обзавелся семьей. В последнее время он был директором МТС.

— Я очень люблю своих дочурок. Как они там живут? — задумчиво сказал он.

18 мая.

Всю ночь вели усиленную перестрелку: Воду брали с трудом.

Метрах в двухстах от колодца находится минометная батарея противника. Фашисты ведут огонь по колодцу. Положение гражданкого населения тяжелое. Хлеба нет, воды нет, дети плачут. Бедйые матери с трудом успокаивают детишек.

Надо пойти в госпиталь проведать Володю. Отправился к нему.

На третьей кровати от выхода лежит Володя. Увидев меня, он слегка приподнялся на локте.

— Сашенька, жив, дружок?

Первый вопрос был о Шуре. Я ответил, что она здесь, живег в катакомбах с гражданским населением, лечит больных. Он благодарил за внимание.

— А как с питанием? — спросил он, и на лбу его, у переносья, показались знакомые морщинки.

— Пока неплохо. Правда, воды не хватает, но это все временно.

Я скрыл от него, чего стоила нам вода.

Время приближалось к полудню. Нужно было спешить. Мне предстояло вести в бой людей, чтобы отбить колодец. К атаке уже все было подготовлено. Простившись с Володей, иду в подразделение. План атаки давно продуман. В ожидании сигнала вылезаю во двор, просматриваю местность.

В ста метрах от колодца стоят два фашистских танка. Приказываю противотанковому расчету их уничтожить. Грянули выстрелы — один танк загорелся, другой повернул вспять. Слышу голос комбата: сигнал к общей атаке. Крепче сжимаю автомат, встаю во весь рост, кричу: