Люди Флинта - [15]
Но Крис махнул рукой и сказал:
— Валяйте… И охота вам…
Черный пес, сидя как столбик, нетерпеливо ждал, когда мы уйдем.
Когда мы вернулись, Криса уже не было во дворе. Он лежал в комнате на сложенных штабелем мешках и загадочно смотрел в потолок. Никаких следов подготовки к выходу в поле не было видно.
Мы встали по стойке «смирно», преданно глядя ему в лицо.
— Какие будут указания, капитан? — спросил Левка.
Крис посмотрел на нас изучающе, нехотя усмехнулся и сказал:
— Никаких.
— Как то есть? — растерялись мы.
— А так! — неожиданно вспылил Крис. Он даже покраснел от злости. — Вы не поинтересовались, во сколько я вчера вернулся? Так вот, к вашему сведению, в три. А при моей хрупкой конструкции это может сказаться на психике. И уже сказалось, не видите? Надо мне восстановить утраченные силы? Надо или нет?
— Надо, — сказал я.
— Но мы не успеем! — сказал Левка. — Если к послезавтра…
Крис, раздувая ноздри, посмотрел Левке в лицо, и тот замолчал. Потом Крис раздраженно закрыл глаза и повернулся лицом к стенке.
Мы долго стояли у его ног и робко ждали.
Потом Крис, видимо успокоившись, взглянул на нас и благодушно сказал:
— Гуляйте, други. Отдаю вам этот город на три дня…
— Смеешься, Крис?.. — спросил я.
— Ты скажи прямо, если обиделся, что проспали! — перебил меня Левка.
— Вот чудаки! — шумно вздохнув, Крис поднялся, сел на постели и улыбнулся. — Поймите вы, что ваша миссия окончена. О-кон-че-на! И это ни в коей мере не отразится на вашей зарплате. Все остальное я беру на себя. Мы прошли с нивелиром тридцать точек. Честно прошли, без дураков. Осталось еще пятьдесят, которые мы проходить не будем. Важно только, чтобы плюс превышения сошелся с минусом и чтобы разность данных на каждой стоянке составила 4786. А там кому какое дело, был я на этой стоянке или не был. Считать я умею, хотя в гимназиях и не обучался.
— А это можно? — осторожно спросил Левка.
— Это нужно, — отрезал Крис и лег. Заложив руки за голову, он снова уставился в потолок. — Не думаете же вы, что я действительно собрался еще два дня так надрываться… С ума сойти! Это нужно было только в первый день, для успокоения больного сердца Петровича. Площадка здесь относительно ровная, босс просмотрит подсчеты и умилится.
— А обмер? — поинтересовался Левка.
— Ну, это уж не ваша печаль. Рисовать вы умеете? Нет. Ну, а я умею. Пройду с блокнотом по поселку и зарисую за двадцать минут все дома. А на ватмане они выйдут такими беленькими и прямоугольными, какими и в жизни никогда не были. Не в первый раз, детки. У меня рука верная.
Наступила долгая пауза, Крис опять закрыл глаза.
— Значит, что? — недоуменно, наморщив лоб, спросил Левка.
— Значит, дуйте к соседям и просите три удочки. Посмотрим, какая здесь в реке живность водится. Но это после трех. А до трех — чтоб ни одной образины в комнате не было! Ясно?
— Ясно! — крикнул я. — Ура капитану?
— Ура! — подтвердил Левка.
И, толкаясь, мы выбежали в сени.
Довольно быстро мы поняли, что валять дурака совсем не так интересно, как кажется поначалу. Мы старательно приготовили удочки; это заняло двадцать минут. Потом наловили на кухне мух; на это ушло еще около получаса. Потом мы сбегали на Тобол, торопливо искупались и, не повалявшись на песке, рысцой пустились обратно: как бы Крис не ушел без нас на реку, забрав и удочки и мух. От него можно было этого ожидать.
Но капитан еще не подавал признаков жизни. Встав на завалинку, я заглянул в окно горницы: разметавшись на полу, Крис спал богатырским сном. Голова его была под столом, ноги упирались в хозяйскую перегородку. Крис легонько похрапывал; серый кот забрался к нему на грудь и сидел, покачиваясь при дыхании капитана и сладко жмурясь.
— Спит? — шепотом спросил из палисадника Левка.
Я молча кивнул и спрыгнул вниз.
Еще полчаса мы бесцельно слонялись по усадьбе. Солнце пекло до одурения, ветер жег плечи больнее, чем солнце. И нельзя было даже сесть в тенек и почитать что-нибудь, потому что все наши книги лежали в горнице, а Крис запретил нам туда входить.
Только около двух наш капитан соизволил проснуться. Мы сидели на веранде и на Семкином верстаке строили из костяшек домино небоскребы. Сквозь стекло, чуть прикрытое тюлем, нам было видно, как Крис шевельнулся, чихнул, потом поднес руку к глазам.
— Ну, знаете ли, — сказал он коту, — в приличном обществе за это морду бьют…
С хриплым мяуканьем кот вылетел в сени. Потом капитан стянул через голову свитер, встал и, потягиваясь, вышел на веранду. Нас он словно не замечал. Понуро присел на крылечке и, сгорбясь, долго наблюдал за гулявшими по двору курами.
— Хорошо быть петухом… — пробормотал он, ни к кому не обращаясь, и зевнул. — Хотя, с другой стороны, умрешь насильственной смертью. Верно?
Из приличия мы промолчали.
Крис подошел к нам, тупо уставился в Левкино сооружение.
— Это что? — спросил он, нахмурясь. — Крематорий вроде?
— Нет, — улыбнулся Левка, — это небоскреб, капитан.
— Чего?
— Небоскреб в степи, — пояснил Левка. — Контраст горизонталей и вертикалей. Представляешь: бригантина мчится вдоль ровного-ровного берега, а на горизонте стоят вот такие параллелепипеды!..
