Люди черного круга - [11]

Жасмину охватил внезапный прилив гнева, когда она подумала о злом капризе судьбы, сделавшем так, что ее планы превратились в ничто и она стала узницей именно того человека, которого хотела сделать исполнителем своих планов и козней. Она отшвырнула миску с остатками еды и вскочила на ноги, стиснув зубы от злости.

— Никакого письма писать не буду! Если ты не отвезешь меня назад, они повесят семерых твоих людей и еще тысячу!

Вазулка подавилась смехом, а Конан грозно нахмурил брови, и тогда открылась дверь и вошел Яр Афзал. Вождь вазулов был такого же роста, как и Конан, крепкого телосложения, но рядом с мускулистым киммерийцем выглядел увальнем. Он погладил рыжую бороду и многозначительно посмотрел на горянку, которая тут же встала и вышла из дома. Яр Афзал повернулся к приятелю.

— Эти проклятые все ропщут, Конан, — сказал он. — Хотят, чтоб я тебя убил, а за девушку взял выкуп. Говорят, что она благородная, это видно по ее одежде. Спрашивают, почему афгульские псы должны все получить, если это мы рискуем, пряча ее в своей деревне?

— Одолжи мне коня, — ответил Конан. — Я заберу ее, и мы уедем.

Яр Афзал фыркнул:

— Ты думаешь, я не смогу добиться от моих людей послушания? Я приказываю им танцевать в одних рубашках, когда они меня злят. Они не любят тебя, это правда, — так же как и прочих чужеземцев, но я-то прекрасно помню, что ты когда-то спас мне жизнь. Пошли к ним, Конан, только что вернулся разведчик.

Конан подтянул пояс и вышел с вождем на улицу. Они закрыли за собой дверь. Жасмина выглянула через бойницу. Она увидела открытое пространство, потом ряд хижин из камня и болотной тины, голых детей, играющих среди валунов, и высоких стройных горянок, занятых своими делами.

Тут же, у дома вождя, увидела заросших, ободранных мужчин, сидевших на земле полукругом, лицом к двери. В нескольких футах от них стояли Конан с Яр Афзалом, слушая мужчину, сидевшего со скрещенными ногами. Воин хриплым голосом говорил с вождем на вазульском диалекте, который Жасмина понимала с трудом, хотя частью ее образования было изучение языков Иранистана и родственных гулистанских диалектов.

— Я говорил с дагозанцем, который прошлой ночью видел огромный конный отряд, — говорил разведчик. — Он сидел ночью в засаде около того места, где вождь Конан наткнулся на нашу засаду. Дагозанец слышал, что говорили всадники. Был среди них и Чандер Шан. Они нашил убитого коня, и один из солдат узнал в нем коня Конана. Они нашли также труп вазульского воина. Пришли к выводу, что вазулы убили Конана и похитили девушку, поэтому отряд решил прекратить погоню в Афгулистан. Но они не знали, из какой деревни этот мертвый воин, а мы не оставили следов, которыми могли бы воспользоваться кшатрии. Потом они поехали к ближней деревне вазулов, к Югре, сожгли ее и убили много людей. Но воины Коюра напали на них, нанесли им большие потери и ранили губернатора. Оставшиеся кшатрии улизнули под покровом ночи в долину Зхабар, но еще до восхода солнца вернулись с подкреплением, и с утра в горах идут стычки. Говорят, что вендийцы собирают большую армию, чтобы очистить горы вокруг Зхабара. Воины всех племен острят ножи и устраивают засады на каждом перевале до самой долины Гураша. Кроме того, Керим Шах повернул в горы.

Вокруг раздались тихие восклицания, и Жасмина плотнее приникла к отверстию, услышав имя человека, давно возбуждавшего ее подозрения.

— Куда он направился? — спросил Яр Афзал.

— Дагозанец не знал. С ним тридцать иракзаев из равнинных деревень. Они где-то в горах.

— Иракзаи — это шакалы, собирающие остатки из львиной пасти, — заворчал Яр Афзал. — Бросаются на деньги, которые Керим Шах горстями разбрасывает среди приграничных племен, покупая людей, как коней. Не люблю его, хотя он наш родственник из Иранистана.

— Нет, — сказал Конан. — Я знаю его давно. Это гирканец, шпион Ездигерда. Если я его поймаю, повешу его шкуру на тамариске.

— А кшатрии! — выкрикнул один из сидящих в полукруге воинов. — Мы должны сидеть по дворам и ждать, пока нас отсюда выкурят? В конце концов они узнают, в какой деревне держат девушку. Зхабарцы нас не любят, они помогут кшатриям.

— Пусть только появятся, — буркнул Яр Афзал. — Мы удержим ущелье против конницы.

Один из мужчин вскочил на ноги и погрозил Конану кулаком.

— Мы должны рисковать, а все плоды пожнет он! — заорал человек. — Мы за него должны сражаться?

Конан встал над ним, слегка наклонившись, посмотрел прямо в заросшее лицо. Кинжала он не вытаскивал, но левую руку держал на ножнах, со значением обнажив рукоятку.

— Я никого не прошу сражаться за меня, — ответил он спокойно. — Вытащи оружие, если ты отважен, паршивый пес!

Вазул отпрыгнул, фыркнув как кот.

— Попробуй дотронуться до меня, и эти пятьдесят людей разорвут тебя на части! — закричал он.

— Что?! — зарычал Яр Афзал, багровея от гнева. Он встопорщил усы и выставил вперед живот. — Разве ты вождь Курума? Выходит, вазулы подчиняются приказам какого-то несчастного ублюдка, а не Яр Афзала?

Воин съежился, а непобедимый вождь подскочил к нему, схватил за горло и начал душить, пока лицо жертвы не стало сине-фиолетовым. Потом он в ярости швырнул его оземь и встал над ним с саблей в руке.