Любящее сердце - [17]

Лизабет была шокирована, оказывается, она совсем не успела узнать этого человека, который назвал себя ее кузеном. Девушка тряхнул головой, словно сбрасывая неприятные мысли, быстро прошла к сейфу, достала из него секретный отчет, все облигации и векселя, все деньги. Затем закрыла сейф, вернула картину на место и подошла к слугам.

— Дженкинс, вот возьмите, это жалование на полгода вперед, боюсь, у меня не будет возможности с вами рассчитаться до этого срока… здесь вот еще для остальных слуг, думаю, должно хватить, — словно вспомнив что-то, добавила, — только не выдавайте все сразу, а то разбегутся, кто тогда работать будет?

— Вы правы, миледи, огромное спасибо, мистер Шелдон вряд ли будет платить нам жалование, а так и дом будет под присмотром, и люди, как говориться, сыты…,- Дженкинс весь собрался, снова вернулась маска великого достоинства на лицо, только глаза предательски поблескивали от слез.

— А это вам, миссис Феррбенкс, — девушка протянула деньги экономки и та не отказалась от них, понимая, что настают трудные времена для всех.

— Спасибо, вы всегда были так заботливы, миледи.

Они обнялись, как родные. Миссис Феррбенкс промокнула уголки глаз концом передника, затем убрала деньги в накладной карман юбки, где она хранила ключи от кладовых.

— Ну, мне, думаю, надо спешить, только переоденусь и в путь. Как устроюсь, дам знать и придумаю, как переправить на новое место дорогие для меня вещи. Люси, беги, приготовь амазонку с разрезом, штаны под нее, редингтон на теплой подкладке с капюшоном, длинные сапожки на небольшом каблуке, небольшую шляпку с полям, закрывающими уши, пусть кто-нибудь из лакеев снесет вещи в конюшню, и сама одевайся потеплее, путь неблизкий.

Люси вытаращил глаза со словами: "Миледи, вы меня с собой берете?"

— Конечно, дурочка, ведь не оставлю я тебя здесь. Эдмонд может отыграться на тебе из-за меня Мне бы этого очень не хотелось и потом леди не прилично путешествовать без служанки, не так ли?

Лизабет еще раз оглянулась на кузена, его вид вызвал волну отвращения и брезгливости.

— Иди же, Люси, времени мало.

Девчушка радостно взвизгнула, затем испуганно прикрыла рот рукой, и умчалась собираться.

— Дженкинс, вы уж покараульте этого … мне бы не хотелось с ним вдруг столкнуться на выходе, — графиня с бумагами в руках покинула кабинет.

Девушка быстро поднялась наверх, там положила свои сокровища, как она теперь думала о содержимом сейфа, в дорожный саквояж, в который Люси уже успела положить ее драгоценности. Хозяйка велела горничной убрать половину вещей, Люси тут же запричитала, но смирилась после довода, что Леди Лизабет сможет приобрести новый гардероб и в Лондоне. Одевшись, девушка глянула на себя в зеркало, и осталась довольной своим видом, который не выдавал ее происхождение, но и не наводил на мысль о бедности.

Люси тоже была уже в дорожном платье, в пальто и шляпке, в руках у нее было два саквояжа. На удивленный взгляд миледи слегка покраснела, но твердо заявила, что не намерена расставаться ни с один из своих платьев, мол, когда еще служанка сможет их себе приобрести. Лизабет улыбнулась и кивнула, соглашаясь, хотя про себя подумала, что обязательно купит девушке пару новых платьев в салоне готового платья в Лондоне в награду за ее мужество. Вскоре пришел лакей и унес с собой четыре дорожных саквояжа средних размеров, маленький понесла Лизабет сама.

На конюшне уже был оседлан породистый красавец Везельвул для нее и серый мерин по кличке Брамс — для Люси. Конюх быстро приладил к луке сёдел саквояжи. Лизабет легко запрыгнула на коня по-мужски, так как дамские седла она сразу же забраковала. Люси влезла на своего коня с помощью конюха.

Когда всадницы проскакали галопом по каменистой дорожке прочь от Винтер-Холла, ни разу не обернувшись, им в спины задумчиво смотрела ярко-желтая луна. Яркие звезды в небе так же освещали им путь.

Дженкинс прошел в кабинет, посмотреть, не пришел ли в себя мистер Эдмонд. Тот лежал на софе, не шевелясь, на лице блуждала какая-то блаженная улыбка, словно в своем беспамятстве человека посетило давно желанное видение.

Дворецкий прошел к столу, намереваясь прибрать разбросанные листы бумаги. Наклонившись, заметил, что под столом лежит аккуратно свернутая пачка. Достав ее, выпрямился. Задумчиво рассматривая свою находку, никак не решался развернуть ее и сломать печать графа на конверте. Вдруг Дженкинс заметил, что печать уже слегка надломлена. А ведь письмо вскрывали.

Решившись, может это важно, он открыл пакет и первое, что бросилось ему в глаза, было слово "Завещание". Дженкинс внезапно ощутил легкое удушье от жесткого воротника и, быстро расстегнув верхнюю пуговицу, вздохнул глубже. Затем продолжил чтение. Из данной бумаги следовало, что покойный граф завещал все имущество своей дочери, Леди Лизабет Шелдон, с правом передачи титула ее первому сыну, будучи рожденному в законном браке, так же выделялись некоторые суммы для верных слуг. У Дженкинса глаза полезли на лоб, едва он разглядел сумму, которая полагалась по завещанию лично ему.

Следующей бумагой, заверенной тем же нотариусом, было распоряжение покойного о назначении опекуна в случае преждевременной гибели графа до достижения Леди Лизабет Шелдон совершеннолетия. Опекуном был назван граф Уайдли, близкий друг и его доверенное лицо. Опекуну надлежало выдавать наследнице ежемесячно денежную сумму, достаточную для жизни в светском обществе в Лондоне или в фамильном особняке Винтер-Холле на ее усмотрение.