Любви все роботы покорны - [14]

Что ж, лицо сохранить оказалось довольно просто. Фигуру – чуть сложнее. Гимнастика, плавание и силовые единоборства: по четыре-пять часов в сутки. С девственностью пришлось труднее всего. И потому, что не было отбоя от желающих меня ее лишить. И потому, что к совершеннолетию я уже с ума сходила от неудовлетворенных желаний. Представляла перед сном, как меня раздевает или касается мужик, и промокала в момент. Вытягивалась в струну, сжимала ноги и твердила себе: «Девственность, Эрта».

В результате ко двору я попала. Оказалось, что полуказарма-полузверинец не в лучшую сторону отличается от стылого маленького домика на задворках империи. Впрочем, Нарсия давно уже не империя. Двадцать лет назад генералу Борсу удался военный переворот. Свержением и казнью императора этот плюгавый подонок не ограничился. Добрую половину знати он перебил, оставшихся в живых дворян раскидал по тюрьмам. Бывших соратников велел расстрелять, недовольных и несогласных – вздернуть, так что вскоре страна превратилась в военный лагерь.

Генерал Борс возвел себя в гросс-маршалы и переименовал из превосходительства в совершенство. Ну а вешал и расстреливал он в новом звании не хуже, чем в прежнем.

В провинциях теперь вместо губернаторов заправляли генералы, в школах ввели воинские дисциплины, срок службы увеличили с трех лет до пяти. И лишь при дворе порядки соответствовали прежним, исконным: интриги, распутство, предательство, доносы и обыски.

Дворец, доставшийся в наследство от покойного императора, его совершенство живо перекроил в казарму. Вместо балов в нем теперь проводились офицерские вечеринки. Вместо придворных расхаживали гвардейцы. Вместо пикантных сплетен травили сальные анекдоты, а вместо куртуазных бесед отдавали рапорты…

Досмотр все не заканчивался. Двое охранников по очереди водили сканерами поверх платья каждой из нас. Затем «для верности» руками – тоже по очереди. Кора захихикала, когда один из мордоворотов провел ей пальцами по бедрам и ладонью огладил лобок. Я едва удержалась, чтобы не врезать коленом сопящему у ног лейтенанту.

Наконец, нас пропустили в аудиенц-зал и расставили, словно игровые фишки, на положенном месте – за троном. Урса и Дарин принялись шептаться, как провели ночь – обе участвовали в попойке, устроенной обер-канцлером. Чистота, строгость, благородство… Я покосилась на девиц и фыркнула. Обе заткнулись.

Аудиенц-зал понемногу заполнялся людьми: прибыли напыщенные чиновники, юркие секретари-письмоводители, за ними появились личные охранники гросс-маршала. Заменивший церемониймейстера дежурный майор проорал «Смирно!».

Заткнулись все. В зале стало тише, чем в склепе. И вот в этой тишине едва слышно открылась задрапированная шелковой портьерой дверь, через мгновение раздались шаги диктатора. Приблизившись к трону, гросс-маршал скользнул по нам липким взглядом. Глаза у Борса темные и непроницаемые, словно затянуты паутиной. Пора бы привыкнуть за два года, но я с трудом уняла дрожь отвращения.

Диктатор уселся на трон, и заменившие имперских герольдов армейские горнисты протрубили ритуальное приветствие. Второй слева, сучий сын, умудрился при этом сфальшивить.

А потом… Так не бывает, но секунды растянулись в часы. Под ложечкой засосало… Наконец распахнулась тяжелая резная дверь, и в аудиенц-зал вошел посланник. Мой Леон. Мой человек со звезд. Кровь в висках застучала. Я держалась ровно, как подобает Прекрасной, однако глаза против воли обращались туда, к шагавшему по церемониальной дорожке мужчине. Против воли стало горячо и влажно внизу… Леон остановился напротив трона и, щелкнув каблуками, начал зачитывать приветствие. Поймав его взгляд, я подобралась.

Гросс-маршал внезапно поднялся и на полуслове оборвал посланника. Затем скомандовал всем убираться. Офицеры, чиновники, письмоводители потянулись к дверям.

Выйдя, я свернула в полутемный коридор, ведущий к бывшим фрейлинским спальням, ныне жилому корпусу для женского состава. Путь по длинному коридору с множеством ответвлений и стенных ниш я выучила наизусть. Скорее! Нужно переодеться и причесаться. Как назло, на туфле ослаб ремешок, я присела на скамью в одной из ниш – подтянуть его. И едва нагнулась, из коридора донеслись голоса. Я прислушалась: Дарин и Кора занимались любимым делом – сводили сплетни.

– А он хорошенький, этот посланник! – пропищала Дарин.

Я едва не рассмеялась. Как можно называть Леона хорошеньким, будто он обычный нарсиец.

– И сразу видно – не дурак погулять, – отозвалась Кора.

– А надутая стерва Эрта смотрит на него, как на свой кусок мяса. Наверное, думает, что он ее любит, – хихикнула Дарин.

– Точно. Надеется, что посланник заберет ее с собой на звезды. Ты заметила, как эта выжига смотрит на нас с тех пор, как он появился в Нарсии?

Бешенство поднялось изнутри и охватило меня мгновенно. Я вылетела из ниши в коридор. Крюком справа засветила Коре под челюсть и добавила ногой в живот, когда та свалилась. Поймала Дарин за космы, рванула, выдрала клок и на прощание наградила обеих коллег пинками под тощие задницы.

Через пять минут я была в своей келье. Принять ванну, высушить волосы – на все про все полчаса. Теперь нарядиться. Не в серую мышастую ветошь, а в белое платье из гладкой шерсти. И к черту трусики. Напоследок я посмотрелась в зеркало. На миг замерла. Прекрасная собралась бежать на свидание, задрав подол – как дворцовая шлюха…