Любви навстречу - [42]

– Какая же женщина не мечтает об этом? А у тебя, полагаю, больше оснований для подобных мыслей, чем у большинства из нас.

Мэри, потупившись, перебирала складки юбки.

– Я бы хотела стать равной Эдварду, но как такое может произойти, если я постоянно рассчитываю на то, что он спасет меня? Я как будто… использую его.

– Но дорогая моя, – возразила Ивонн, – ведь он, в свою очередь, рассчитывает на то, что ты спасешь его.

Мэри не отводила взгляда от своего подола.

– Что ж, возможно. Но как могу я, женщина, сделать за него то, чего он сам сделать не в состоянии?

Ивонн со вздохом откинулась на спинку кресла.

– Ты же знаешь, что произошло с его отцом, знаешь, и что Эдварда до сих пор терзает чувство вины. Он жаждет обрести душевный покой, и возможно, именно ты, женщина, сумеешь помочь ему.

Мэри сжала бокал с такой силой, что чуть не сломала тонкую ножку. Как она могла принести кому-то душевный покой? Ведь ее собственная жизнь все последние годы была переполнена страданиями…

– А что, если я не смогу? Что, если и он не сможет? Да, знаю, он заботится обо мне, но сможет ли он дать мне еще больше?

– А нужно ли тебе больше?

Мэри со вздохом отвернулась. Трудно было признать, что она нуждалась в любви Эдварда – это казалось ей проявлением слабости. Благодарности за его помощь вполне достаточно.

– Да и зачем тебе больше? – продолжала Ивонн. – Ведь он дает тебе то, чего ты хочешь.

Мэри и на сей раз промолчала. Но ей стало не по себе. Неужели все действительно так просто? Два человека, использующие друг друга в собственных нуждах… А ведь чувство, зарождавшееся в ее сердце, было куда теплее подобных отношений. Но, с другой стороны…

Ее собственная мать прекрасно понимала тонкости человеческих отношений, а в итоге потеряла все, отдав свое сердце мужчине.

И Мэри поклялась, что сделает все возможное, чтобы помочь Эдварду так же, как он помог ей, – но она ни за что не попадется в ловушку, погубившую ее мать.

Мэри пристально рассматривала маленький коричневатый пузырек, снова и снова повторяя про себя, что она пришла сюда за порошком от головной боли для Ивонн. Но ведь в руках у нее сейчас было совсем другое вещество…

Когда она шла сюда, голос этот утверждал, что мысли об опиуме – чрезвычайно опасны. А затем послышался второй голос, звучавший куда убедительнее. Он тихим, но настойчивым шепотом уговаривал Мэри принять настойку опия – совсем немного, чуть-чуть. «Сделаешь это, – шептал голос, – и все тревоги исчезнут, останется только блаженное ощущение покоя».

Хотя Мэри не принимала опиум уже несколько дней, ей все равно было непросто смотреть на него, ощущать в руке приятную прохладу пузырька, вдыхать знакомый запах… И казалось, будто в душе ее поселился злобный двойник, когтями впившийся ей в горло, умолявший лишь об одном спасительном глоточке.

Еще по дороге сюда Мэри напомнила себе, что опиум для нее – вовсе не избавление, а тюрьма. Но затем, заметив ящичек с лекарствами, она не смогла воспротивиться болезненному влечению. Не помня себя от пьянящей жажды, Мэри открыла дверцу, пробежалась пальцами по бутылочкам с различными лекарствами – и вот она уже держит в руках заветный пузырек с опиумом.

Мэри медленно поднесла его к лицу – и тотчас же почувствовала нестерпимое желание откупорить бутылочку и прильнуть губами к горлышку. Так невыносим был зов второго голоса, что хотелось внять ему – лишь бы не слышать больше этого тихого, но отчаянного шепота. «Ну, – подумала Мэри, – я так долго сдерживалась, что, уж конечно, могу отпить совсем немного…»

Но тут снова вмешался голос разума, напомнивший, что в последний раз она чуть не умерла. Да, конечно, но сейчас все будет иначе, сейчас Мэри выпьет чуть-чуть и не станет запивать опиум вином. Сейчас все будет хорошо, а главное – утихнет боль в душе, по телу разольется приятное тепло, и можно будет погрузиться в блаженство забытья…

Дыхание Мэри участилось, когда ее пальцы нащупали пробку. Стоило сделать один глоток, и ей не придется больше терзаться из-за любви к Эдварду и из-за случившегося с Ивонн – все это забудется, как страшный сон.

Выдернув пробку из горлышка, Мэри поднесла пузырек к губам. Сейчас она искренне верила, что сможет контролировать свои дозы. И если так, то к чему же отказывать себе в удовольствии? Просто нужно быть умеренной, вот и все. Ведь глупо отказывать себе в удовольствии, не так ли? Чтобы иногда расслабиться, она будет пить опиум в малых дозах – гораздо меньших, чем прежде. Ведь человек, который перенес столько страданий, сколько перенесла она, без труда найдет в себе силы, чтобы остановиться, когда захочет.

– Не получится, – послышался вдруг чей-то голос.

Мэри быстро опустила руку с пузырьком, надеясь спрятать его в полах юбки. Обернувшись, она увидела Пауэрза; он стоял на пороге кладовой, прислонившись к дверному косяку.

– Сэр, вы о чем? – пробормотала Мэри, пытаясь унять сердцебиение.

– Не получится выпить немного, – пояснил виконт. – Ты выпьешь не меньше половины пузырька. И тогда кто-нибудь – Эдвард или я, возможно, кто-то из слуг… В общем, тебя найдут на полу в весьма плачевном состоянии. Может, ты и не умрешь. – Пауэрз промолчал. – Хотя… кто знает?..