Любовью спасены будете... - [9]

Мать послушно положила Леночку на диван и пошла за штатским на кухню, процессию замыкал сержант. Бабка, почувствовав, что дело пахнет керосином, потащилась следом за ними… А Носов, видя, что до него уже нет никому дела, дождался, когда все прошли на кухню, тихонечко сложил ящик и, подхватив девочку на руки, так же тихо вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь, стараясь не хлопнуть.

Он бегом спустился по лестнице и, ворвавшись в салон рафика, проорал:

– Толян! В Филатовскую! Мухой!

Толик, неизвестно с какого перепугу державший машину под парами, утопил педаль газа в пол и с визгом стартовал… Носов оглянулся, когда рафик уже выворачивал на улицу, увидел растрепанную мать девочки и бежавшего за ней усатого сержанта…

Толик без напоминаний включил и маяк и сирену. РАФ несся по вечерним улицам, наступали сумерки, несмотря на будни, машин было много… Толик распихивал всех, он наседал на бестолковых чайников, светил фарами, и через десять минут они уже подъехали к Садовому кольцу. На перекрестке их ждала пробка. Толик секунду постоял в левом ряду и решительно выехал на встречную, обогнул всех и стал первым, дальше ехать он не осмелился, поперек шел сплошной поток машин. Посередине перекрестка стоял стакан с регулировщиком.

– Он, видно, сам регулирует, – предположил Толик. – Гад, ведь слышит же сирену…

– Сейчас, – сказал Носов, – партию в домино закончит, переключит…

– Да какое у него… – начал было Толик, но тут до него дошло, и он густо покраснел. Толик включил галогеновый фараискатель на крыше рафика и направил ослепительно-белый луч на стакан регулировщика. Тот прикрыл глаза рукой и, потерпев еще несколько секунд, переключил светофор.

Они быстро проехались по территории старой больницы до приемного отделения, и Носов внес девочку в смотровую… Доктор, моложе Носова, оформлял историю и, не отрывая глаз от бумаги, спросил:

– Что?

– Отравление клофелином, – ответил Носов, ощущая, как его покидает безумное напряжение. ВСЕ! ВСЕ!

– Мыли? – спросил доктор, по-прежнему не отрываясь от писанины.

– Пытался, – честно ответил Носов, – вызвал два раза рвоту, ввел стимуляторы дыхания и привез сюда…

– Родители здесь? – спросил голубой колпак, потому что лица врача Носов так еще и не увидел. Девочку он положил на кушетку.

– Нет, – ответил Носов, заводясь, – мать не хотела отдавать, я привез ее сам.

Врач наконец оторвался от бумаги и посмотрел на Носова.

– Вы что, доктор, с ума сошли? – спросил он. – А если она умрет?

– Видно будет, – ответил Носов. – Сейчас времени жалко, прошло меньше часа. Действуйте же, доктор… – он посмотрел на табличку на столе, – Бурда.

Доктор Бурда пожал плечами, взялся за телефон без диска и сказал в трубку:

– Приходите, девочка три года, отравление клофелином, сколько? – поднял он глаза на Носова, тот повторил. – Пятьдесят таблеток, без промывания желудка… – Он положил трубку, взял девочку и, кивком пригласив Носова идти следом, перенес ее в соседнюю комнатку. Уложил на кушетку, достал из-под нее тазик с зондом точно таким же, как лежал в мешке у Носова, кувшин и, кивнув опять, держи, мол, голову, за секунду ввел Леночке зонд в желудок.

– Давай, доктор, отрабатывай. Сейчас придут из реанимации, ты пока отмывай, а у меня там еще полный коридор.

У Носова вдруг куда-то исчезла вся злость на этого Бурду, он взял кувшин и стал набирать в него воду…

– Да, доктор, – сказал голубой колпак Бурда уже в дверях, – ты свою фамилию напиши в сопроводиловке разборчиво. Может, искать придется…

Носов заливал, сливал, заливал-сливал… Потом из какого-то коридора вывернулись двое с каталкой, погрузили Леночку и укатили вдаль…

Носов закурил в машине, Толик молча смотрел на него, потом спросил:

– Чего было-то?

– Чего, чего, – проворчал Носов. – Поехали обратно.

– Куда? – удивился Толик.

– На вызов, где были…

– Ты забыл там чего?

– Забыл, – ответил Носов, затягиваясь. – Может, и выживет?.. А?

Когда они приехали к дому, у подъезда все было тихо, а в квартире по комнате ходил хмурый мужчина, женщин не было… Он поднял глаза на Носова и посмотрел вопросительно.

– Это я отвез девочку в больницу, – словно в омут бросаясь, признался Носов.

Мужчина качнул головой и сказал:

– Ну и правильно сделал. Я ей уже вмазал… – хмуро добавил он, имея в виду свою жену. – А как дочь?

– Очень тяжелая, – сказал Виктор, чтобы не обнадеживать. – Ее увезли в реанимацию… Можете поехать к ней.

– Само собой, – кивнул мужчина. – А эти две стервы пошли в милицию заявление на тебя подавать… Но ты не дрейфь, я заберу. В какой она больнице-то?

– В Филатовской…

Носов обо всем рассказал на подстанции старшему врачу. Тот качал головой и сказал, когда Виктор закончил:

– Ну и дурак же ты, Витя… Надо было мне позвонить. Может, вдвоем разобрались бы, а ты накрутил… Но знаешь, вдруг повезет, отмажешься…

Старший доктор пошел звонить в больницу. Через два часа, когда Носов в очередной раз вернулся с вызова, сказал:

– Бог тебя бережет, Носов. Девочка хоть и без сознания, но ее уже подключили к искусственной почке… Шанс есть, жди.

– Сколько? – спросил Виктор, облизывая пересохшие губы.

– Я думаю, недели две, не меньше. – Старший доктор сочувственно глядел на Носова. – Ладно, я буду им позванивать, успокойся.