Любовный саботаж - [3]

«Мир — это всё, что имеет место», сказал Витгенштейн.

Если верить китайским газетам, в Пекине имели место разного рода поучительные события.

Проверить это было невозможно.

Каждую неделю дипломатическая почта доставляла в посольства национальные газеты. Статьи, посвящённые Китаю, походили на новости с другой планеты.

Циркуляр ограниченного тиража распространялся среди членов китайского правительства, а также, по нелепой необходимости соблюдать гласность, среди иностранных дипломатов: его печатали там же, где и «Народный ежедневник», и новости в этих двух изданиях сильно различались. Этими новостями не приходилось гордиться, и их нельзя было выдать за «настоящие»: во времена правления Банды Четырёх создатели разных новостей зачастую сами путались в них. Для иностранного сообщества тем более было трудно разобраться в этой путанице. И многие дипломаты признавались, что, в сущности, они ничего не знали о том, что происходит в Китае.

Отчёты, которые они писали в свои министерства, были верхом литературного творчества за всю историю их карьеры. Много писательских талантов родилось тогда в Пекине.

Если бы Бодлер[12] знал, что там, «где-то вдали от этого мира» он столкнётся с этой гремучей китайской смесью правды, лжи и полулжи-полуправды, уверена, он не стал бы желать этой встречи с таким пылом.

В 1974 году живя в Пекине, я не читала ни Витгенштейна, ни Бодлера, ни «Женмин Жибао»[13].

Я мало читала, у меня было слишком много дел. Пусть читают эти бездельники взрослые. Надо же их чем-то занять.

А у меня были дела поважнее.

Был конь, занимавший три четверти моего времени.

Была толпа, которую нужно было восхищать.

Была репутация, которую нужно было сохранять.

И легенда, которой надо себя окружить.

Но важнее всего была война. Ужасная и яростная война в гетто Сан Ли Тюн.

Возьмите ватагу ребятишек самых разных национальностей, заприте их вместе в ограниченном бетонированном пространстве и оставьте без присмотра.

Весьма наивен тот, кто полагает, что ребятня сразу подружится.

Наш приезд совпал с конференцией на высшем уровне, на которой было решено, что Вторая Мировая война закончилась неудачно.

Нужно было всё переделать, тем более, что ничего с тех пор не изменилось, и немцы, как были врагами, так и остались.

Уж кого-кого, а немцев в Сан Ли Тюн хватало.

Кроме того, последней мировой войне не хватало размаха, а в этот раз армия союзников состояла из всех возможных национальностей, в том числе чилийцев и камерунцев.

Однако, среди нас не было ни американцев, ни англичан.

Расизм тут ни при чём, всё дело в географии.

Война ограничивалась территорией гетто Сан Ли Тюн, а англичане жили в старом гетто под названием Вай Чжао Та Лю. У американцев была своя резиденция, где они жили вместе с их послом, неким Джорджем Бушем.

Отсутствие представителей этих двух наций в наших рядах нас нисколько не тревожило. Можно было обойтись и без них. Но нельзя было обойтись без немцев.

Война началась в 1972 году. В этом году я поняла кое-что очень важное: никто в жизни так не нужен, как враг.

Без врагов человек — жалкое существо, а его жизнь — тяжкое испытание, полное уныния и скуки.

Враг же подобен мессии.

Одного врага достаточно, чтобы человек воспрял духом.

Благодаря врагу это несчастье под названием «жизнь», становится эпопеей.

Христос был прав, говоря: «возлюби врага своего».

Но он делал из этого нелепый вывод, что нужно примириться со своими врагами, подставить левую щеку и так далее.

Как бы не так! Если помириться с врагом, он станет другом.

А если больше не будет врагов, придётся искать новых. И опять все сначала.

Так далеко не уедешь.

Значит, нужно любить своего врага, но не говорить ему об этом. А главное, ни в коем случае не мириться с ним.

Перемирие это роскошь, которую человек не может себе позволить.

И доказательство тому — новые войны, которыми всегда кончается мирное время.

Мир вредит человечеству, война же влияет благотворно.

А значит, нужно философски смотреть на некоторый вред, наносимый войной.

Ни одна газета, ни одно информационное агентство и ни один учебник истории никогда не рассказывали о мировой войне в Сан Ли Тюн, которая продлилась с 1972 по 1975 год.

Так с юных лет я поняла, чего стоит цензура и дезинформация.

А иначе, разве можно было умолчать о трёхлетнем военном конфликте, в котором приняли участие десятки наций, и во время которого совершались страшные зверства?

Газеты обошли нас вниманием, потому что средний возраст бойцов равнялся десяти годам.

Ну, так что ж, дети уже ничего не значат для истории?

После международной конференции 1972 года какой-то ябеда рассказал родителям о том, что мы затеваем войну.

Взрослые поняли, что это неизбежно, и что помешать нам нельзя.

Однако, новая война с немцами-детьми могла осложнить отношения с их родителями. В Пекине некоммунистические страны должны были жить в мире друг с другом.

Делегация от родителей выдвинула свои условия: «пусть будет мировая война, раз уж это неизбежно, но ни один западный немец не должен считаться врагом».

Нас это ничуть не смутило: нам хватало и восточных немцев.

Но взрослые хотели большего: они требовали, чтобы западных немцев приняли в армию Союзников. Мы не могли на это решиться. Ладно, мы не будем их трогать, но сражаться с ними плечом к плечу казалось нам противоестественным. Впрочем, и сами западные немцы не были с этим согласны, в чём и просчитались, потому что им, беднягам, пришлось стать нейтральной стороной и умирать со скуки.