Любовный розыгрыш - [29]

— Ага, все теперь ясно, — вдруг догадался Филипп. — Чтобы вовлечь вас в свои сети, он использовал вашу же собственную информацию. Это его истинная специальность — кружить головы беззащитным, отчаявшимся женщинам.

Нэнси казалось, что у нее мутится рассудок. Вот, оказывается, в чем все дело. Ее надули самым жестоким образом! Обманул похотливый старик, заманив на край света, и теперь она оказалась с его сыном, в равной мере помешанном на сексе…

С этим еще можно смириться. Но никак нельзя смириться с тем, что все ее усилия были пустой охотой за призраками, погоней за несбыточным. Надежды оказались химерой — нет у нее никаких родственников. Нет человека, которого бы она могла любить, который безо всяких условий любил бы ее; на всем свете ни одной родной кровинки, никого, с кем бы она могла разделить свою жизнь. В сердце только пепел, а в душе — бездонная пропасть.

Женщину охватил нервный озноб. Она с ужасом вспомнила свои предыдущие разговоры с Филиппом и поняла — все, сказанное и сделанное им, соотносилось с его уверенностью, что она готова стать любовницей папочки. Теперь ясно, какого мнения о ней сынок Жильбера ди Клементе. Он относит ее к разряду тех женщин, которые за красивую, обеспеченную жизнь готовы отдать свое тело похотливому старику.

Значит, она — любовница, выписанная по почте. Нэнси смахнула слезы. Такой роскоши, как жалость к самой себе, она позволить не может. Надо как-то выбираться из этой отвратительной истории.

— Я… я думала, думала… — Нэнси упорно попыталась собраться с мыслями, чтобы найти хоть какую-то малость, вселяющую оптимизм. Наверняка где-то что-то запуталось, произошло какое-то недоразумение. И как только она лично встретится с отцом Филиппа, правда тут же раскроется и все встанет на свои места. — Вы могли ошибиться! — как можно увереннее произнесла Нэнси, отдавая предпочтение надежде назло очевидной логике. — Может быть, ваш отец действительно знает, кто мои родители.

— Мне очень жаль вас. Я бы очень хотел думать так же, как вы. — Голос звучал сочувственно. — Но за последние тридцать лет отец ни разу никуда со своей плантации не выезжал. Откуда же ему что-либо знать.

— А его посетители? — не сдавалась Нэнси.

— Его никто не посещает. Надсмотрщик плантации никого к нему не допускает. И он никого не видел, кроме тех женщин, которые приезжали сюда из Англии или Франции, чтобы за деньги согревать ему постель.

При мысли о том, как живет его отец, Филипп поморщился. Спустив ноги с кровати, он встал, голышом подошел к столику, налил остывший кофе себе и Нэнси и, передав ей чашечку, снова устроился в постели. Его рука обвила ее плечи, и она восприняла это с благодарностью. По-видимому, жажда секса еще не совсем лишила его способности к простым человеческим отношениям.

— Если ваш отец никогда не покидает своей плантации, то каким же образом он находит этих женщин? — поинтересовалась Нэнси.

— Дает свои объявления, ведет переписку. Я всегда подозревал, что именно так он поддерживает связь с внешним миром. Когда отец заболел и надсмотрщик послал за мной, я разобрал на письменном столе отца уйму корреспонденции и кипу счетов.

Нэнси затошнило. Она отставила свою чашку. Филипп сделал то же самое. Он притянул голову Нэнси к себе на плечо и погладил ее побледневшее лицо. Она обняла его и теснее к нему прижалась.

— Я нашел груду газетных вырезок с объявлениями о поисках компаньонок в возрасте до тридцати лет, — спокойно рассказывал Филипп. — В объявлениях неизменно содержалась просьба сообщить о себе подробности и выслать фотографии по указанному адресу с номером почтового ящика. Я выяснил, что это было прикрытием для одного из партнеров в адвокатской фирме Уильяма Редфилда.

— Но ведь сам мистер Редфилд не имеет к этому никакого отношения? — разволновалась Нэнси.

— Возможно, не имеет, — ответил Филипп, прижав губы к виску Нэнси. — Но какой-то партнер Редфилда сам имел дело со всеми объявлениями моего отца о поисках компаньонки. Одно из таких объявлений было опубликовано всего месяц назад. Когда я прочел копию письма к Редфилду, где подробно излагались инструкции отца по отношению к вам, я поспешил сделать вывод, что вы и были той компаньонкой, которую выбрал для себя мой отец.

Филипп осторожно отодвинулся от Нэнси и заглянул ей в глаза, залитые слезами.

— Теперь вы понимаете, что стоит за письмом отца к адвокату?

— Понимаю, — промолвила Нэнси, хотя в душе все еще не верила, что все обстоит именно так, как рассказывает ди Клементе-младший.

— Отец попросил, чтобы я вас встретил и позаботился о вас, пока он не поправился. Что касается меня, то я посчитал, что вы одна из той длинной цепочки женщин, которые приезжают в его дом.

Нэнси была в отчаянии.

— Я уверена, что мистер Редфилд ничего не знал об этом… посредничестве в поиске женщин. Адвокат — очень приятный человек, у него милая семья.

— Хочу верить, что вы его действительно знаете, — сухо произнес Филипп.

— Я уверена, он не послал бы меня на Ямайку, чтобы я стала здесь содержанкой! Он… он искренне верил, что я еду сюда, чтобы найти своих родителей! Похоже, здесь произошла большая путаница! — Нэнси никак не могла успокоиться. — Здесь у меня абсолютно никого нет.