Любовный контракт - [72]

На следующий день Оливия снова сидела за рабочим столом, но только не в поместье, а в «Лэмпхаузе», ребенок был рядом с ней. Доктор Гаррет говорил, что она не должна возвращаться на работу в течение минимум восьми недель; прошло только пять. Что ж, это вина Стюарта — она не хотела, чтобы ее упрекали в ослаблении руководства, а он и не подумал помочь ей.

Оливия все еще кормила грудью и должна была находиться поблизости от сына-младенца. Он был очень хорошим ребенком и беспокоил мать, только когда бывал голоден. Остальное время дня о нем заботилась Верити Йорк. Она чувствовала себя спокойнее, зная, что Дэнни должным образом опекает образец добродетели в сером платье с дипломом старинной школы нянечек. Правда, Верити, хоть и воспитывалась в серых платьях, сейчас носила синие джинсы и клетчатые рубашки.

— У моего папки поместье в Линкольншире, — заявила она при собеседовании недели две назад.

Верити выглядела вполне взрослой и ответственной молодой женщиной. Ей было двадцать три года, у нее было три брата и две сестры, все младше ее, и она за ними присматривала. Верити очень любила детей.

Она не скрывала, что у нее есть обожаемый дружок — гражданский летчик по имени Стив. Сейчас они виделись не слишком часто, но в будущем твердо решили пожениться. Пока что им приходилось жить отдельно — во-первых, из-за денег, во-вторых, из-за обязанностей, — а любовь отложить в долгий ящик. Они со Стивом были подходящей современной парой, намеревающейся устроить свое будущее, но не наспех.

Верити обещала преданно заботиться о Дэнни, и Оливия подписала с ней контракт на год.

Теперь Верити, вместе с Дэнни в переносной кроватке, была решительно извлечена из детской комнаты поместья Мидхэрст, чтобы занять свое место в «Лэмпхаузе». Они сопровождали Оливию в «даймлере», который вел Эрнст. Стюарт, сидя спереди, размышлял о том, что его жена, видимо, свихнулась, приняв всерьез то, что он в сердцах ляпнул вчера. Оливия сердито глядела ему в затылок.

— А ты седеешь! — ядовито сказала она, поддевая его самолюбие.

— Это, милая, все из-за бед и горестей жизни.

«Из-за жены», вот что ты имел в виду! Так бы и говорил, черт возьми! Но поскольку достоинство не позволяло Оливии устроить сцену в присутствии Эрнста и Верити, она не без труда воздержалась от дальнейших язвительных замечаний.

Бэрди, глядя из-под новых изысканных затемненных очков, встретила ее словами:

— Тебе не следовало так скоро выходить на работу после родов!

— Моему мужу как раз хватило времени, чтобы дать мне от ворот поворот! — раздраженно ответила она.

Во время ланча Стюарт появился с двумя бутылками шампанского для служащих «Лэмпхауза», которые были в восторге от малыша и все время крутились вокруг него, особенно Натали. Пока Бэрди не нахмурилась на Натали и не велела ей возвращаться на рабочее место.

Оливия приняла мужа холодно и сказала, чтобы он и не пытался умаслить ее после вчерашней словесной атаки.

— Почему ты так глупо себя ведешь? — спросил Стюарт. — Почему бы нам не расцеловаться и не поладить, тем более что завтра я отбываю в Нью-Йорк?

Оливия фыркнула.

— Ну и хорошо, может быть, тебе станет лучше, когда ты пообщаешься с Дженезис Марч — пойди расцелуйся с ней, с Джереми Уэббером, Эштоном Кливером, а может, и Винни Легран — она-то примчится из Торонто, как только узнает, что ты в Большом Яблоке [24]!

— Не знаю, что случилось, но последние дни с тобой невозможно спокойно разговаривать! — И он удалился в свой кабинет на верхнем этаже.

Через несколько минут ей позвонил личный помощник Стюарта и сообщил, что мистер Стюарт переночует в квартире при издательстве, так как он летит рано утром, и что ему не надо оставлять обед. Как это сказано в старой поговорке, устало подумала Оливия, не держи зло в душе, выскажись? О Господи, она, кажется, совсем расклеилась.

— Бэрди, — сказала Оливия, чтобы отвлечься, — может, не надо делать так много и так быстро? Не следует ли тебе быть поосторожнее и не перенапрягать зрение?

— Говорил горшку котелок: уж больно ты черен, дружок! — съязвила Бэрди и повернулась к кроватке, стоявшей рядом с компьютером. — Чуки-чуки-чу! — прощебетала она, заставив Дэнни улыбнуться. Или эта ясная детская улыбка была самопроизвольной?

Оливия наблюдала сзади, стараясь казаться незаинтересованной. Верити не было, она пошла за покупками. Бэрди положила в кроватку к ногам ребенка сверток.

— Подарок для него!

— Еще один? — сказала Оливия, возвращаясь к работе. — Спасибо, Бэрди!

Бэрди вернулась к свой кабинет.

Оливия развернула пакет — там была красивая белая вязаная шаль. Она пошла благодарить.

— Великолепная вещь, спасибо, Бэрди!

— Ты сказала мне — вязать, вот я и связала крючком. Это я могу делать с закрытыми глазами.

— Откуда ты узнала, что я сегодня буду на работе? У меня ведь еще три недели послеродового отпуска!

Бэрди постучала себя по носу.

— Стюарт позвонил? — догадалась Оливия.

— На рассвете. Сказал мне, чтобы я тебя образумила, так как тебе не терпится вернуться на работу.

— Он раскается… А тебе лучше не вмешиваться в мои намерения, Бэрди.

— Да я знаю, но тогда для чего же нужны друзья? Я сказала ему, что сделаю все возможное, но ты была Котсволд еще до того, как стала Маккензи, и всегда делаешь как тебе вздумается, в точности как отец!