Любовные утехи русских цариц - [163]

О, мы тоже испытывали эти нечеловеческие муки!..

Да, мы вполне понимаем муки царицы и вместе с нею благодарим бога, что все-таки справедливость восторжествовала. Неверный Мамонов, очнувшись от дурмана любовной страсти к своей жене, вдруг начинает замечать, что она далеко не ангел, а, напротив, скупа, сварлива, мелочна и ограниченна и вообще где ей равняться с матушкой Екатериной. А главное, он теперь осознает, что он потерял! Фаворитам императрицы все двери открыты! Их осыпают богатством, дорогими подарками, им дана власть, их боятся, им в пояс кланяются самые высокопоставленные вельможи, и всего этого он лишился ради какой-то… там Щербатовой! И Мамонов начинает действовать уже знакомым нам способом! Плачем. Во дворец царицы отправляются слезные письма с поздним раскаянием: он несчастлив, он страдает и желает все исправить.

Вот письмо Мамонова Екатерине, датированное 29 декабря 1792 года: «Случаи, коими по молодости моей и тогдашнему моему легкомыслию удален я стал pi о несчастию от Вашего величества, тем паче горестнее для меня, что сия минута совершенно переменить могла ваш образ мыслей в рассуждении меня, а одно сие воображение, признанное вам, беспрестанно терзает мою душу»^[216].

Наш Мамонов поплакивал, поплакивал, а потихоньку свое мужское дело делал. У него от брака со Щербатовой потом сын родится — Матвей Александрович Мамонов, который трагически свою жизнь кончит: привыкнув душиться, спьяну обильно полил себя одеколоном и, закуривая, уронил на рубашку спичку, ну и загорелся. Так ожегся, что в страшных мучениях умер, а умирая, успел сказать: «Хватит, пожил». А что он пожил? И не пожил вовсе. Ему бы житье царское своего отца! Тот почти до последних лет своей жизни все раскаивался в своем непродуманном поступке и чуть с ума не сошел. Надо вам сказать, дорогой читатель, что семейство Мамоновых вообще какими-то ненормальностями страдало. Дядя нашего фаворита с ума спятил и недалеко от Салтычихи ушел, у себя в имении такие изуверства над крестьянами устраивая, что Екатерина Великая, справедливая наша государыня, не выдержала, не посмотрела, что родственник фавориту, взяла и создала государственную комиссию по изучению насилия дядюшки. Следственная комиссия признала Ивана Ильича Мамонова виновным в различных жестоких злодеяниях, одновременно признав его невменяемым. И доживал старичок свой век уже без своих бесчинств, под строгим надзором опекунов, которые и слугу-то как следует потянуть за волосья не давали.

Возвращаясь к царицыному фавориту Александру Мамонову, скажем, что его желание исправить свое положение и возвратиться в альков императрицы успеха не имело, хоть сильно облегчило ее душевные Раны, позволив ей думать, что все-таки ее любили. Но на горизонте появляется новый, последний в жизни императрицы фаворит, и никакие Мамоновы с их поздним раскаянием ей уже не нужны. Шире дорогу, Платон Зубов идет!

«На склоне своих лет русская императрица Екатерина I! безумно влюбилась в молодого отважного красавца Платона Зубова. Ему было 21 год (22 года. — Э. В.), и он был действительно юноша очень интересный собой. Хотя его брат Валериан был еще более интересен. В Русском музее имеются портреты братьев Зубовых, Платона и Валериана, — былинные богатыри. Младшего царица увидела значительно позже, когда ее роман с Платоном был в самом апогее. Увидела и ахнула: „Хорош! По всем статьям красавец!“ Платон, видя, что брат Валериан произвел на государыню неотразимое впечатление, послал его на войну, где красавцу оторвало ногу ядром.

Интересно бы знать, как у них возник роман. Красавчик, вероятно, ужасно стеснялся, на первых порах и робел, когда пожилая дама на него напирала. Естественно, робеешь: все-таки священная особа, так сказать, императрица всея России — и вдруг, черт возьми, в постель тащит.

Представим себе такую картину: „Ну, обними меня, дурачок“, — говорит императрица. „Прямо, ей-богу, не смею, ваше величество, — бормочет фаворит. — Токмо из уважения к императорскому сану“ — мямлил Платон. „Да забудь ты об этом. Ну, называй меня Екатериной Алексеевной“. Мальчишка, неестественно смеясь, почтительно дотрагивался до стареющих плеч императрицы. Но потом привык и за свою любовь получил больше, чем следует»^[217].

Это не мы, это замечательный сатирик М. Зощенко увековечил любовную сцену между царицей и ее фаворитом Платоном Зубовым. Да малость перепутал. Не посылал Платон Зубов брата своего на войну, но отношения между фаворитом и стареющей государыней не только описал забавно, но и верно ухватил. И прежде чем мы несколько подробнее представим вам двух братьев Зубовых в жизни Екатерины Великой, позвольте нам, дорогой читатель, небольшое отступление, в котором нам хотелось бы поговорить о возрасте фаворитов и любовниц. В разное время продолжительность человеческой жизни менялась. Вспомним, что в каменном и бронзовом веках, судя по останкам человеческих скелетов, люди старше 50 лет были исключением. Средняя продолжительность жизни в эти века составляла 18–20 лет. В Древнем Риме несколько больше: 28–30 лет. Человека в сорок лет там называли стариком, а в шестьдесят он был пригоден только для жертвоприношения.