Любовные послания герцога - [82]

– Да, ваша светлость.

Тэтчер был готов поклясться, что уловил в его голосе раболепные нотки.

– Пришлите-ка мне ящичек этого виски. За мои, так сказать, хлопоты.

Не прошло и часа, как в дверь «позаимствованного» дома Лэнгли позвонили, и Фелисити сбежала вниз по лестнице. Правда, они, конечно, никого не ждали.

Кроме Тэтчера, но он не стал бы звонить в парадную дверь. Она взглянула на дверь и плотно стиснула губы. С тех пор как вчера он в ярости выбежал из дома, она чувствовала себя как на иголках, ожидая его возвращения.

Если он вообще вернется. Еще хуже было то, что она провела беспокойную ночь. Ей мешали заснуть разбуженные им страстные чувства. Она представляла себе, как он прикасается к ней, как целует ее, как входит в нее и ее тело дрожит от желания.

«Ах, если бы только…» – думала она.

Однако этот человек нынче утром даже не явился на работу – правда, он никогда не отличался пунктуальностью, – но, к ее удивлению, вместо него прибыли три лакея, четыре служанки, помощник поварихи и не кто иной, как дворецкий. Все они, как подобает, постучались в кухонную дверь и объяснили, что их наняли на работу и что зарплата им выплачена за квартал вперед.

А Тэтчер так и не появился.

Поэтому, когда позвонили в парадную дверь, Фелисити в мгновение ока спустилась по лестнице в надежде, что это вернулся ее удивительный возлюбленный. Но, опередив ее, дверь открыл их новый дворецкий Роллингз.

На пороге стоял мистер Эллиот собственной персоной. При виде их скупого поверенного у нее защемило сердце.

– Мисс Лэнгли! – улыбаясь ей, воскликнул он. Фелисити сразу же насторожилась, тем более что радостное выражение физиономии этого человека удивительно напоминало морду Брута, узревшего особенно привлекательную пару ботфортов. – Я вижу, обслуживающий персонал уже прибыл. Отлично, – сказал он, хлопнув в ладоши, и отдал Роллингзу свою шляпу, перчатки, плащ и трость. – Нам нужно урегулировать вопросы об аккредитивах и еще кое о чем, так, чтобы вы смогли экипироваться должным образом. Я правильно выразился, не так ли? – Он снова улыбнулся, и Фелисити отступила на шаг в сторону, пропуская его к лестнице. – Ваша гостиная, кажется, находится, на втором этаже?

Она кивнула и последовала за ним. Аккредитивы? Может, ее сбило телегой, а она этого не заметила? Или, возможно, сбило телегой самого мистера Эллиота?

Догнавшая их на следующей лестничной площадке Талли шепнула ей на ухо:

– А он что здесь делает?

– Похоже, что от его щедрот мы обзавелись новым штатом прислуги.

– Я этому не верю, – саркастически заметила Талли. Фелисити кивнула, соглашаясь с ней:

– Какая-то бессмыслица. Но я намерена докопаться до правды.

Когда они вошли в комнату, Пиппин вскочила на ноги с банкетки у окна, а тетушка Минти продолжала дремать в кресле, и ее легким похрапываниям вторили похрапывания Брута, тоже дремавшего в своей корзинке у ног этой леди.

Мистер Эллиот, не теряя времени, перешел к делу:

– Мисс Лэнгли, я пришел к вам сегодня с открытым сердцем.

С открытым сердцем? Да этот человек и понятия не имеет, что это такое!

– Мне хотелось узнать, каким образом я могу помочь вам, будучи связанным распоряжениями вашего отца…

– Он никогда не пожелал бы, чтобы мы жили в нищете, – сердито заявила Талли и хотела было продолжить, но Фелисити, строго покачав головой, ее остановила.

– Нет-нет, мисс Талли, но я блюститель закона и никогда не пойду против желаний, высказанных моим клиентом.

– Вы получили какие-нибудь вести от нашего отца? – спросила Фелисити, потому что только этим можно было бы объяснить внезапную перемену в поведении поверенного.

– Не совсем так… – сказал он, но не успел продолжить, так как в это мгновение в комнату вплыла Джамилла. Она была все еще в утреннем дезабилье: поверх ночной сорочки – произведения искусства из черного кружева, шелка и атласа – был накинут просторный капот, отделанный мехом.

– Дорогие мои, вот вы где! И уже принимаете гостей! – Она окинула взглядом мистера Эллиота и, судя по всему, его простой, но хорошего покроя сюртук, туго накрахмаленный белый галстук и начищенные до блеска сапоги произвели на нее благоприятное впечатление, потому что она улыбнулась той самой манящей улыбкой, которая причинила непоправимый ущерб не только браку Наполеона.

Мистер Эллиот вскочил и отвесил весьма изысканный поклон.

Кто бы мог подумать, что этот напыщенный крючкотвор обладает подобным искусством?

Ко всему тому мистер Эллиот был человеком обеспеченным, а одного этого было достаточно, чтобы Джамилла проявила к нему милостивое отношение.

– Принцесса Джамилла, – сказал он, – для меня большая честь увидеть вас снова, да еще так скоро.

– Снова? Так вы знаете нашу нянюшку? – спросила Фелисити.

– Нянюшку? – Мистер Эллиот снял очки и протер их, прежде чем еще раз взглянуть на эту роскошную экзотическую леди.

– Это скорее ласковое прозвище, а не профессия, – сказала Джамилла и, взяв поверенного за предплечье, усадила его рядом с собой на кушетку. – Но вы говорили что-то о нашей предыдущей встрече…

– Я знаю, что вы не ожидали увидеть меня снова, но мне хотелось убедиться, что вы одобряете то, как я выполнил ваши требования относительно этих молодых леди. Штат прислуги, а теперь вот я привез аккредитивы…