Любовные послания герцога - [15]

– Его внешность не имеет значения, – сказала она сестре. – Как только он явится, я намерена его уволить.

– Нет, Герцогиня, ты не должна этого делать, – взмолилась Талли. – Как мы сможем без него пойти на ярмарку? Пусть он сначала сходит с нами на реку, а уволить его ты успеешь завтра. Мне так хочется побывать на зимнем гулянье!

Фелисити расправила плечи.

– Мы не можем так сделать.

– Это почему же?

– Потому что тогда мне придется заплатить ему, – прошептала она, хотя вокруг не было никого, кто мог бы подслушать их разговор.

Талли тяжело вздохнула:

– Ох, я совсем об этом забыла! – Она оглянулась, чтобы посмотреть, не появилась ли тетушка Минти и Пиппин. – Как ты думаешь, надолго ли он задержится у нас, когда узнает, что нам нечем ему заплатить?

– Если повезет, то он пробудет у нас до тех пор, пока я не закреплю за собой Холлиндрейка, – ответила Фелисити.

Она знала, что Холлиндрейк непременно приедет в Лондон к открытию парламентской сессии, хотя бы для того, чтобы занять свое место в палате лордов, и была твердо намерена быть там, чтобы не позволить какой-нибудь другой шустрой дебютантке помешать тщательно спланированному процессу ухаживания.

Наконец за их спинами открылась дверь и появились тетушка Минти и Пиппин.

Старушка вздрогнула от холода и скорчила протестующую гримасу:

– Чертовский холод! Что это вы, девушки, затеяли? Хотите, чтобы я отморозила себе задницу?

– Тетя Араминта, – взмолилась Фелисити, – пожалуйста, не забывай, кто ты такая и что здесь делаешь. Это Мейфэр, а мы благовоспитанные леди. По крайней мере трое из нас. И как таковые мы не употребляем таких слов, как «задница», которое ты только что произнесла.

– А кроме того, – добавила Талли, – я не думаю, что нам сегодня удастся побывать на зимней ярмарке, потому что нет у нас пока ни нашего экипажа, ни нового ливрейного лакея, которого Герцогиня к тому же намерена уволить, как только он появится.

– Кого уволить: кучера или лакея? – поинтересовалась Пиппин. – Я сомневаюсь, что ты сможешь уволить беднягу Стиллингза, который прослужил в нашей семье более тридцати лет.

– Я не собиралась увольнять мистера Стиллингза. Я намерена уволить мистера Тэтчера. Он нам совершенно не подходит, у него нет такого важного качества, как пунктуальность, К тому же именно о таких, как он, говорится, что человек слишком красив, чтобы это пошло ему на пользу. – Фелисити вдруг замолчала, заметив кривую ухмылку на губах Пиппин.

– А я уверена, что мы не уволим мистера Тэтчера, если он, конечно, соблаговолит вернуться. Ты к нему неравнодушна, и это хороший признак.

– Да, он красавчик, этот парень, – заявила тетушка Минти. Судя но всему, она вовсе не спала, а только притворилась спящей. – Жаль было бы прогонять его. Я подумала, что было бы приятно поглазеть на него, когда он зайдет поправить огонь в камине или еще за чем-нибудь.

– Тетушка Минти! – возмущенно воскликнули все три девушки.

Старушка лишь пожала плечами:

– Я ведь не слепая. И не мертвая. В моей жизни было немало парней, и должна вам сказать, что у красавца есть свой особый подход к женщине. Помню, был один разбойник с большой дороги, который время от времени появлялся в гостинице. Забыла, как его звали. Вот он был настоящим джентльменом, а это самое главное. У него был этот самый подход к женщине. Уж если он на какую положит глаз, то у нее нет никакого шанса отказать ему.

Фелисити закрыла глаза и потерла лоб.

– Силы небесные! – воскликнула вдруг Талли. – Посмотрите на улицу!

Фелисити посмотрела и увидела одинокую фигуру высокого мужчины, шагающего в их направлении. Было что-то очень внушительное в его походке, в развороте плеч, даже в том, под каким углом была надета его шляпа. Она смотрела на него словно завороженная, как смотрела вчера, когда он позвонил в их дверь, чтобы наняться на работу.

Тэтчер. Видно, этот человек был побочным отпрыском какого-нибудь благородного господина, потому что если не знать его, то благодаря его соколиному взгляду, римскому профилю и росту его можно было бы принять за барона или даже за виконта.

– Не может быть, чтобы я ошиблась, – сказала Талли, прищурив глаза.

– Ты не ошиблась, – пробормотала Фелисити. – Это мистер Тэтчер, наш новый ливрейный лакей, собственной персоной. И могу добавить, что в руках он несет нашу ливрею.

– Нет, нет, Герцогиня! Я не о том, – сказана Талли, и, схватив Фелисити за локоть, указала в противоположном направлении. – Ты не туда смотришь.

Фелисити повернула голову, и у нее упало сердце.

Трудно было бы с кем-нибудь спутать леди в приближающемся великолепном экипаже, несмотря на множество пледов и меховых полостей, закутывающих ее. Мисс Сара Браун выезжала, словно сама королева, в карете, запряженной четверкой отлично подобранных лошадей белой масти.

– Кто другой, кроме этой претенциозной американки, стал бы выезжать среди зимы в открытом экипаже, так чтобы все могли видеть ее новую шляпку и платье?! – воскликнула Талли, хотя в ее словах можно было уловить завистливую нотку.

– Что она делает в Лондоне? – прошептала Фелисити. – Я думала, что она навсегда уехала к себе домой.

– Ну что ж, теперь она здесь, и тебе следует собраться с силами, Герцогиня, – сказала Талли, сжимая руку своей сестры. – В крайнем случае мы всегда сможем шепнуть Темплу, что подозреваем ее в шпионаже в пользу американцев.