Любовное наваждение - [28]

Но, конечно же, Беа не собиралась оставлять его в покое. Она твердо намеревалась проследить, чтобы брат не остался ни с чем, когда раскроются наконец двери сокровищницы Саймона.

Сейчас Джэн заметила на лице тетушки улыбку, словно той приятно было видеть племянницу.

Что же касается Джэнел, она не испытывала по этому поводу ни малейшего энтузиазма.

— Тетя Беа! — воскликнула она, вылезая из машины и беспомощно глядя на Дугласа в надежде, что он поймет: она понятия не имела, что кто-то ждет ее дома. — Что вы здесь делаете?

Беатрис встала с качелей. Она была в трауре, и ее черный костюм и нитка жемчуга выглядели немного нелепо в этот теплый летний вечер.

— Мы с Уолтером проезжали через эти места и решили навестить тебя, — сказала Беа, обнимая племянницу. Слегка коснувшись щекой ее щеки, тетушка отступила на шаг.

Вежливое приветственное объятие.

— Не думаю, чтобы вы были знакомы с Уолтером, — сказала она. — Он был адвокатом дяди Саймона.

Мужчина средних лет, широко улыбаясь, протянул Джэнел руку.

— Мы с вашей тетушкой дружим уже много лет, — сообщил он.

Джэн представила своим гостям Дуга и пригласила всех в дом. Когда все четверо уселись в гостиной перед кружками дымящегося кофе, Джэнел продолжала гадать о причинах визита тетушки Беа.

Беатрис и Уолтер уселись на разных концах дивана. Пока Джэн делала кофе, Дуг освободил и подвинул к столу два стула, и сейчас, примостившись на одном из них, девушка пыталась найти тему для общего разговора.

— На похоронах я не смогла подойти к вам, чтобы сказать, как жаль мне дядю Саймона, — с мрачным видом солгала она. Джэн плохо переносила похороны. Она появилась на поминках по дядюшке ровно настолько, насколько требовали приличия, и поспешила обратно в Ричмонд. Но если бы она не упомянула сейчас о похоронах, Беа наверняка приписала бы это ее дурным манерам. И гнев тетушки обрушился бы на родителей Джэнел. Она давно поняла: неважно, сколько тебе лет. Если родителям не нравится что-то из того, что ты делаешь, они заставят тебя почувствовать себя пятилетней малышкой, которой запретили смотреть любимую передачу.

— Жаль, что ты уехала так поспешно, — сказала Беатрис. — Тебе бы стоило остаться и поприсутствовать, когда оглашали последнюю волю Саймона.

Завещание вскрыли две недели назад, и Джэнел не поехала на церемонию, потому что считала, что ей нечего там делать. Она вовсе не чувствовала себя виноватой, но прекрасно понимала, что подобное объяснение не покажется убедительным тете Беа.

— Это выглядело некрасиво, учитывая то, как Саймон распределил наследство, — продолжала Беатрис. — Но теперь уже ничего не исправишь.

Она многозначительно посмотрела на адвоката.

— Не думаю, что Саймон расстроился бы по этому поводу, — усмехнулся Уолтер. — Что ты помнишь о нем, Джэнел? — Глаза адвоката задиристо сверкнули. Джэнел усомнилась в том, что он оплакивает смерть Саймона Ингрэма так же безутешно, как Беатрис. — Теперь можно сказать об этом честно.

Джэн посмотрела на Дуга и со вздохом закатила глаза, надеясь, что Беа не видит выражения ее лица.

— Честно? — переспросила Джэнел. — Если честно, я не любила его.

Беатрис тут же помрачнела.

— Но я также совсем не знала этого человека, — поспешила добавить Джэн. — Я всего лишь играла с ним один раз в слова. И он жутко жульничал.

Лицо Уолтера расплылось в улыбке.

— Я знаю об этой игре, — сказал он. — Ты побила старика его же оружием.

Джэн стало вдруг немного не по себе.

— Да, — сказала она. — Я помню. Я тоже сжульничала.

Уолтер рассмеялся.

— Саймон не забыл эту игру и тебя, Джэнел, до конца своей жизни.

Боже правый! И что же сделал Саймон Ингрэм? Наложил на нее проклятие? Вполне возможно. Ведь она нашла на пороге собственного дома тетю Беа, а это, если верить отцу, было хуже любого проклятия.

Беатрис рассказала Дугу, как Джэнел придумала слово, чтобы выиграть у Саймона.

— Я понятия не имею, что это было за слово и что оно должно было означать — Саймон всегда придумывал значения для изобретенных им слов. Помню только, что Джэн получила за него чудовищное количество очков.

— Девяносто три, — промямлила Джэн.

Дуга позабавило, что она помнит точную цифру, Джэнел же смущалась с каждой секундой все больше и больше.

— Да уж, — сказала она. — Если бы такое слово было в словаре, его занесли бы в книгу рекордов Гиннеса.

— Придется запомнить, что с тобой опасно садиться играть в слова, — пошутил Дуг. — А этот ваш мистер Ингрэм, судя по всему, был человеком с характером, — сказал он, обернувшись к Беа и Уолтеру.

— Это еще мягко говоря, — кивнула головой Беатрис.

Джэн набралась наконец духу задать тетушке вопрос:

— И что же вы будете делать дальше, тетя Беатрис? Вы ведь заботились о дяде Саймоне все эти годы. Он наверняка оставил вам деньги. Вы можете путешествовать или…

Беа подняла брови.

— А почему ты считаешь, что Саймон оставил свое состояние мне? — холодно произнесла она.

Да уж, визит тетушки оказался еще хуже, чем могла представить себе Джэнел.

— Ну… потому, что вы ухаживали за ним, — пробормотала она.

— Я получала за это жалованье, — сухо сообщила Беатрис.

Уолтер похлопал ее по руке.

— Не надо преуменьшать своих заслуг, моя дорогая, — сказал он. — Саймон ведь не забыл вас в своем завещании.