Любовники-убийцы - [38]

— Фурбис на дворе, он дожидается вас.

Исполнив поручение, она начала вполголоса давать ей наставление, на что никто не обращал внимания. Все были заняты своими разговорами, лишь Марго рассеянно обводила взглядом присутствующих, отыскивая в уме какую-нибудь причину, чтобы выйти к ожидавшему ее любовнику.

Голос Вальбро постепенно усиливался, она сильно жестикулировала. Фредерик Борель первый заметил это и обратился к своей кузине:

— Скажи, пожалуйста, Марго, что такое бормочет твоя соседка? Она, кажется, разговаривает сама с собой.

Марго поняла цель его вопроса.

— Она слишком много выпила, — ответила она, несколько смутившись.

— Кто это говорит, что я много выпила? — вскрикнула Вальбро, язык которой начинал уже отказывать. — Нет, моя милая, это вы кажется пьяны… Вы хотите пить?.. Пейте, пейте моя красавица… Всегда следует есть, когда чувствуешь голод, и пить, чувствуя жажду… Однако вы… вы… прехорошенькая. Впрочем, это ничего не значит. И я когда-то была так же недурна, не хуже вас. А посмотрите, на что я похожа теперь… Ах! Как хотела бы я быть на вашем месте: я бы всех окружающих мужчин заставила умереть от любви.

При этих словах собеседники Вальбро, а ее слушали почти все присутствующие, переглянулись удивленными взглядами.

— Она, похоже, бредит, — воскликнул Паскуаль, начиная интересоваться этой сценой.

— Я думаю, это оттого, что она пьяна, — заметил Фредерик.

— Пьяна?! Нет, я не пьяна! Вот то же самое и Фурбис говорил мне, но он, кажется, лжет.

— Так это Фурбис напоил тебя? — спросил Фредерик.

— Очень уж вы любопытны, — ответила старуха, к которой в этот миг вернулось сознание.

— Успокойся, Вальбро, — сказала ей Марго, которую, после того как упомянули имя ее любовника, начала беспокоить эта сцена.

Но Вальбро продолжала:

— Если мы не будем вредить мужчинам, то они станут вредить нам… Я согласна скорее на первое… Я хорошо узнала их, со всех сторон!.. Делай по-моему, Марго.

— Как она фамильярна с тобой, — заметил, смеясь, Паскуаль.

Марго слушала Вальбро, готовая при малейшем переходе за грань дозволенного остановить ее.

— Да, не стоит быть доброй. Чем будешь добрее, тем больше придется страдать самой. При красоте добродетель излишня. Наше назначение — мучить мужчин. Помни это, Марго.

— Прекрасные правила! — заметил Фредерик.

Что касается Мулине, он, сидя против Вальбро, внимательно вслушивался в каждое ее слово, следя за малейшим ее движением. Вальбро замолчала на минуту, затем, встав со своего места, громко сказала:

— Мужья затем и созданы, чтобы их обманывать. Знала я одну песенку про это… Как, бишь, она поется?.. Ну-ка, Марго, спой ее, я думаю, Фурбис научил тебя исполнять ее?

В зале воцарилось глубочайшее молчание. Фредерик, смущенный этими словами, уставился в свой стакан. Мертвенная бледность покрыла лицо Марго. Один лишь Паскуаль не мог удержаться от улыбки и, обращаясь к жене, сказал:

— Спой нам, Марго, если ты в самом деле знаешь эту песенку.

— Эта несчастная просто с ума сошла, — ответила Марго. — Пожалуй, после этого ей вздумается еще наплести каких-нибудь низостей.

— Ее можно остановить, — сказал Мулине.

В ту же минуту он встал со своего места, подошел к Вальбро и твердым голосом отчетливо проговорил:

— Пора прикусить язык, старуха.

Затем, обращаясь к присутствующим, Мулине прибавил:

— Пожалуйста, господа, не обращайте на нее внимания. Она просто обрадовалась, что ее слушают, ну и начала себе болтать.

Действительно, все так и расценили это и последовали его совету. Паскуаль первым подал пример, начав разговаривать с Фредериком, но тому хотелось еще послушать Вальбро, и он проклинал в душе Мулине за его вмешательство, прервавшее россказни старухи. Что до Вальбро, то она и не думала замолчать и полным упрека голосом продолжала:

— Что я сделала тебе, Мулине? Разве ты можешь пожаловаться на меня? Я давно знала, что ты любишь Марго, и молчала. Бедняжка! Прежде на твоих глазах она любила Паскуаля, так же как в настоящее время любит…

— Мулине, заставь ее замолчать, пожалуйста, — вскрикнула Марго.

— Полно! Пусть болтает, кузина, она очень забавна, — молвил Фредерик Борель, прислушиваясь к последним словам.

Но силы изменили Вальбро. Она начала бормотать какие-то несвязные слова и скоро заснула.

Марго встала из-за стола и, подойдя к мужу, спросила его:

— Ты все-таки хочешь идти гулять?

— Непременно, — ответил он. — Свежий воздух мне будет очень полезен.

— В таком случае я пойду узнаю, не слишком ли холодно для тебя.

Паскуаль поблагодарил ее за внимательность, и Марго поспешно вышла, желая скорее увидеть Фурбиса.

Спрятав ружье за кучу камней, перекупщик стоял на дворе, прислонившись к воротам, и ожидал свою Марго. Он завернулся в плащ, скрестив на груди руки, надвинув на глаза шляпу, и стоял, словно статуя, без малейшего движения.

— Однако мне долго пришлось дожидаться тебя, — заметил он Марго при ее появлении.

— Это Вальбро виновата, — ответила она. — Она просто не помнит себя — чуть было не раскрыла все моему мужу.

— Негодная! — вскрикнул Фурбис. — А все это проклятое вино! Да ведь и пила, кажется, не особенно много. Она не сказала ничего лишнего?