Любовники Камиллы - [65]

Широко расставив колени, Анри направил головку члена прямо в промежность герцогине и задрожал с головы до пят, когда она приняла его в себя. Мускулы его напряглись, он сделал движение вперед, но получилось не слишком глубоко. Тогда он просунул руки под бедра герцогини и буквально натянул ее на себя. С ее и его губ одновременно вырвался единый длинный всхлип. Герцогиня протянула руки к его груди и, схватив пальцами соски, выдохнула:

— Я хочу тебя!

Анри чуть откинулся назад, чуть помедлил, после чего вонзился в нее на всю длину своего полового органа. Глаза его вспыхнули, зрачки расширились, а голос, когда он заговорил, вырывался из глотки короткими толчками:

— Я… рад… делать это. Не надо… приказывать мне… Я и сам… знаю, что… делать.

Герцогиня с удивлением посмотрела на него.

— Я и не думала приказывать тебе, Анри, — сказала она и дотронулась горячими пальцами до его руки, что дало ему силы говорить дальше:

— Вы же сами понимаете, насколько нереально то, что с нами происходит. Никто и никогда не поверит в это. Но… когда мы оказываемся вместе…

— Анри… — тихо молвила герцогиня.

Уловив нотку непонимания в ее голосе, он продолжил:

— Вы никак не можете забыть, кто я такой на самом деле и каково мое место. И так будет всегда, даже вопреки вашему желанию, если бы таковое возникло. Но это… невозможно.

Герцогиня остановила на нем долгий изучающий взгляд, а после ровным голосом произнесла:

— Я герцогиня, друг мой, и останусь ею, пока живу. Нас с тобой свели обстоятельства, и не надо об этом забывать и тешить себя ненужными надеждами.

На секунду Анри прикрыл глаза и тяжело вздохнул.

— Ну тогда объясните мне, пожалуйста, чего вы от меня хотите. Не потому, что это будет правильно, не потому, что вам кажется, будто мне это безумно нужно, а потому, что вы сами этого хотите. И я готов сделать все как нужно.

— А как нужно сейчас, Анри? — спросила герцогиня. Анри, член которого по-прежнему находился в ее лоне, не смог подкрепить какими-либо логическими доводами выдвинутые ранее тезисы. Поэтому он пожал плечами и сказал:

— Сейчас мне хотелось бы закончить начатое, а вы поиграйте со своими грудями так, чтобы я смог это видеть.

Герцогиня слабо улыбнулась:

— Согласна с тобой, меня это бы тоже полностью устроило. Но… я еще раз прошу тебя называть меня по имени.

Сердце у Анри едва не остановилось. Отдышавшись, он склонился и прошептал ей прямо в ухо:

— Да, Камилла!

Глава 13

Камилла сама удивлялась тому, как быстро и непринужденно она научилась признаваться другим людям в своих самых потаенных желаниях. Ведь почти вся ее жизнь была построена на лжи. Ей было восемь лет, когда отец завоевал прибрежный протекторат герцога и убил тамошнего правителя, установив свой протекторат на землю и, что еще более ценно, торговые гавани. На следующий год он вернулся домой, а заодно привез с собой Максима, чтобы подготовить мальчика к посту господаря-протектора и оградить его от общения с возможными недовольными повстанцами. Также отец надеялся заслужить любовь Максима и внушить преданность себе. Обо всем этом он очень осторожно рассказал Камилле, уверяя ее, что никакого чувства ревности она испытывать не должна, поскольку он, как отец, должен обеспечить дочери мужскую поддержку до тех пор, пока она не вый дет замуж за человека, который унаследует за ним трон герцога.

Еще восьмилетней девочкой Камилла понимала, что во дворце то и дело случались интриги, а герцоги воевали между собой, но в то время она видела только результаты, которые лежали на поверхности, и во внутренние мотивировки не вникала. Когда родители снисходили до разговоров с ней, она слушала с открытым ртом и верила каждому сказанному ими слову. Родители поведали ей тогда, что отцу пришлось уничтожить опасного и изворотливого герцога, который разбойничал на море и угрожал своим непосредственным соседям. Этот герцог-пират отказывался вести мирные переговоры с кем-либо, и поэтому отец Камиллы уничтожил его. В битве также погибла жена разбойника. Таким образом, Максим в одночасье остался круглым сиротой, и отец Камиллы сказал, что будет сам воспитывать мальчика, которому стали оказывать особые почести во дворце. Сердиться на Максима было бы проявлением детской ревности, и Камилла спрятала злость глубоко внутри.

В своей повседневной жизни Камилла редко сталкивалась с Максимом. Хотя он постоянно жил во дворце, его обучение сильно отличалось от ее уроков, да и пищу он принимал вместе со своими наставниками. Камиллу учили хорошим манерам, верховой езде и иностранным языкам. От своего отца Камилла получала ровно столько внимания, сколько и до появления во дворце Максима. Она знала, что значит для отца значительно меньше, чем его любимая фаворитка. Мать быстро утратила интерес к мальчику, а дочерью она практически не занималась уже давно, предпочитая коротать время с придворными аристократками, играла с ними в карты и кости, делала высокие ставки, в которые иногда входили и услуги ее евнухов. Зимние месяцы она проводила при королевском дворе, запасаясь сплетнями и новинками последней моды, которые весной привозила в свой дворец.