Любовник королевы фей - [2]

— А я про кухарку и словом не обмолвилась! — засмеялась я, поцеловала Литу в щеку, заверила, что не зайду за Холодный ручей — границу между землями эльфов и людей, и побежала прочь из Картехога, через черную лестницу.

Наш замок стоял посреди города, окруженный рвом и стеной. Но тому, кто знает потайные ходы и выходы, не составит труда выбраться и за стену, и за ров, минуя стражу.

Вскоре я шла по улицам города, наслаждаясь ясным летним днем и свободой. Из отцовского замка я сбегала часто. Особенно я любила базарные дни, когда в городе собирались купцы со всей страны, а то и из других земель. Сколько нового можно узнать, если не сидеть в четырех стенах, как благовоспитанная леди! И вот это все — торговые палатки, брусчатка на улицах, кареты, таверны, гомонящая детвора и крикливые продавщицы рыбы — вот это и есть настоящая жизнь. А не чтение псалмов и вышивание.

Никто не узнавал меня в простом платье, и пару раз разносчики, тащившие подносы с выпечкой, прикрикивали на меня, требуя посторониться. Я только посмеивалась и ничуть не обижалась, потому что это казалось мне ужасно забавным — вот идет по улице единственная дочь графа Марча, и никто не кланяется ей, никто не говорит льстивых слов про красоту и ум. Нет, говорит.

Навстречу попались подмастерья — совсем юнцы, у которых только-только пробились усы. Они увидели меня и принялись шумно звать с собой, горланя на всю улицу стихи о каштановых кудрях и белой коже. Один даже попытался обнять меня, но я увернулась и убежала, заливаясь смехом. Разве не приятно, что тобой восхищаются, потому что ты и в самом деле хороша собой, а не потому, что ты — единственная наследница графа.

Городские ворота были открыты, и выйдя за них, я сразу свернула к лесу. Тропинка шла через молодой рябинник, и я на всякий случай сломала ветку, и заткнула ее за пояс. Всем известно, что эльфы не жалуют рябину. В охранительную силу молитвы я не особенно верила.

Картехогский лес считался самым древним лесом в нашей стране. Рассказывали, что здешние дубы стояли уже тогда, когда боги создали первых людей — мужчину и женщину. Мужчину выточили из ясеня, а женщину из ольхи, надели на каждого венок из белых роз, и фигурки ожили и превратились в людей. Поэтому-то таких роз, как в местном лесу, не было больше нигде. Я мечтательно вздохнула, вспомнил цветы, которые принес старый Патрик — огромные белые шары с тысячью лепестков, ароматные, как самые лучшие благовония, нежные, как шелк.

Украшу себя такими розами — и буду признанной королевой праздника!

Из рассказов старика я знала, что розы растут на поляне возле Холодного ручья.

Но я шла вдоль ручья, а розовая поляна мне все не попалась. Солнце припекало, и я совсем запыхалась. Ручей манил прохладой, и я спустилась в овраг, чтобы освежиться и попить. Бросила корзинку, сняла головной платок, с наслаждением перебросив волосы с плеча на плечо, подобрала подол до колен и присела у самой кромки воды на корточки. Зачерпнув воды горстью, я напилась от души.

Вода была ледяная, напоенная ароматами мяты, которая пышно росла вокруг.

Потом я умылась и села в тенек, чтобы немного передохнуть. Солнце еще только подходит к полудню, Лита скажет, что я занята шитьем приданого, и никто меня не хватится еще до вечера. Так что можно немного отдохнуть.

Я растянулась на траве, глядя в небо сквозь кроны вековечных деревьев, и не заметила, как уснула. Проспала я совсем недолго и проснулась, будто кто-то меня толкнул. Солнце переместилось по небу всего-то пальца на четыре, но все равно спать в лесу под открытым небом было глупо. Я села, приглаживая волосы и оглядываясь в поисках головного платка, но вместо платка увидела белые розы.

Целые заросли белых роз по ту сторону ручья. Как я не заметила их сразу?! Цветы были еще прекраснее, чем те, что принесли к нам в замок, а когда ветер задувал из чащи, до меня доносился самый тонкий и пленительный аромат, который только можно было вообразить. Колебалась я недолго. Схватила корзину и вброд перешла ручей. Он был неглубокий — вода не доставала мне до колена. Выбравшись на противоположный берег, я остановилась, но все было как прежде — тот же лес, так же хрустально журчала вода, также светило солнце. Врут все про царство фей и эльфов!

Взобравшись по склону, я достала нож и начала срезать цветы. Они так и льнули к моим рукам, словно просили сорвать их. Даже шипов на стеблях было совсем мало-дивные розы! Корзинка быстро наполнялась, а я не могла остановиться и срезала новые и новые бутоны. Завтра они распустятся, и я буду самой красивой во всем Картехоге, а то и во всей стране.

Перезвон бубенчиков заставил меня забыть о мечтах. Серебристый звук доносился сзади. Сжимая нож, я медленно обернулась и увидела коня молочно-белой масти, который пил воду из ручья. Седла на коне не было, но он был стреножен, а в гриве сияли крохотные серебряные бубенчики — они-то и звенели, когда конь встряхивал головой.

Всем известно, что эльфы больше всего любят животных белого цвета, и я — что скрывать? — знатно перетрусила, когда увидела белого коня. Где конь, там и хозяин, и подобные встречи в лесу ничего хорошего не сулят. Тут я очень пожалела, что не послушалась Литу. Сидела бы сейчас в замке, и вышивала…