Любовница Витгенштейна - [11]

Шрифт
Интервал

Под препятствиями я подразумеваю в основном другие машины, естественно. В каких только досадных местах они не преграждали мне путь.

А в довершение ко всему, в те дни я глупо тратила силы на то, чтобы перетаскивать весь свой багаж.

Кроме, конечно, того случая, когда мне пришлось пройти приличное расстояние от одной машины до другой.

Но все равно вскоре я снова стала раз за разом изматывать себя тем же самым образом.

Здесь у меня есть три джинсовые юбки с запахом и несколько трикотажных свитеров.

Большинство из них сейчас развешано на кустах и сохнет на солнце.

За руль я теперь сажусь редко.

Честно говоря, одежда у ручья высохла еще несколько дней назад.

Осенью, когда на деревьях нет листьев, я, наверное, могла бы увидеть ее прямо отсюда, где сейчас сижу.

Кот в Колизее был рыжий, между прочим.

Чайка была самая обычная.

Вообще-то это был кусок пепла, поднявшийся поразительно высоко и метавшийся на ветру.

Все эти юбки и свитера выцвели, потому что я почти всегда забываю о них, как сейчас.

На мне трусы, но лишь потому, что на стуле нет подушки.

А еще я только что принесла чернику из кухни.

Действительно ли мне так не терпелось найти другого человека, когда я занималась этими поисками, или я просто не могла вынести одиночества?

Скитаясь в этом бесконечном небытии. Время от времени, когда мой рассудок прояснялся, я вдруг становилась поэтичной. Я действительно позволяла себе думать о вещах в такой манере.

Вечная тишина этих бескрайних пространств пугает меня. Так, например, я думала о них.

В некотором роде я думала о них так.

Вообще-то я подчеркнула это предложение в книге, называвшейся «Мысли», когда училась в колледже.

Несомненно, я подчеркнула предложение про бескрайнее небытие в чьей-то чужой книге тоже.

Кошка, которую Пинтуриккьо поместил на картине рядом с ткущей Пенелопой, могла быть серой, как мне кажется.

Однажды мне приснилось, что я знаменита.

В общем и целом даже тогда я была одинокой.

Позже сегодня я, наверное, буду мастурбировать.

Я не имею в виду сегодня, потому что уже наступило завтра.

Ну, завтра уже наступило в том смысле, что я уже наблюдала закат и спала после того, как начала печатать эти страницы. А начала я вчера.

Пожалуй, мне следовало это уточнить.

Когда лес стал погружаться в тень и этот угол потемнел, я переместилась в кухню, съела еще черники, а затем поднялась наверх.

Вчерашний рассвет был абстрактным экспрессионистским рассветом. Прошло уже около недели с тех пор, как я последний раз наслаждалась Тёрнером.

Я не часто мастурбирую. Хотя вообще-то временами я делаю это, практически не осознавая.

В дюнах, наверное. Когда просто сижу, убаюкиваемая прибоем.

Сейчас отлив, вот и все.

Подозреваю, однако, что за рулем я тоже это делала.

Я вполне уверена, что однажды мастурбировала по дороге в Ла-Манчу, недалеко от замка, который я видела столько раз, но к которому так и не подъехала.

Почему я не подъехала к замку, можно объяснить.

Объясняется это тем, что замок был построен на холме, а дорога шла широким кольцом вокруг подножия холма, на котором был построен замок.

Весьма вероятно, что вокруг этого замка можно было ехать бесконечно, так и не добравшись до него.

Пока я его не увидела, я думала, что воздушные замки — просто расхожая фраза про Испанию.

Замки там есть.

Где-то рядом с Савоной, которая не в Испании, а в Италии, я однажды съехала с дороги.

Часть набережной обвалилась. Это на морском побережье — то, о чем я рассказываю, поэтому если съезжаешь с набережной, то оказываешься в воде.

Я смотрела не на замок, а на воду, несомненно.

Вообще-то машина перевернулась.

Болело только плечо, спустя несколько мгновений.

Да, то самое плечо, что сейчас поражено артритом, между прочим. Я никогда не прослеживала эту связь раньше.

Возможно, никакой связи и нет.

Так или иначе, машина начала заполняться водой.

Интересно, что я ничуть не испугалась. Или, возможно, я просто осознала, что не сильно поранилась, и это меня успокоило.

Тем не менее я понимала, что открыть дверь и выбраться будет разумным решением в сложившихся обстоятельствах.

Открыть дверь я не могла.

Все это время я была на крыше машины, кстати.

То есть с внутренней стороны крыши, само собой. А на мне лежал упавший с пола резиновый коврик.

Не помню, машину какой марки я тогда водила.

Ну, в любом случае, в тот момент я уже ее не вела.

Что я делала, так это пыталась выползти через противоположную дверь.

Вода поднялась только до верхних ремешков моих сандалий.

Тем не менее этот опыт привел меня в ужас.

Я осознаю, что ранее сказала, что ничуть не испугалась.

Дело в том, что я не испугалась, когда это случилось.

Как только я выбралась обратно на набережную и увидела перевернутую машину в воде, это напугало меня очень сильно.

Не могу с уверенностью сказать, мастурбировала ли я, когда не заметила обрушившейся набережной.

А также ехала ли я в сторону Савоны или уже миновала ее.

Вполне определенно можно сказать, что я ехала в Италию, а не из нее, потому что если ехать в Италию вдоль побережья, то море будет справа, а именно в эту сторону я и упала в него.

Даже если я совершенно не помню, что когда-то ехала в Италию в том направлении, о котором я говорю.


Рекомендуем почитать
Монастырские утехи

Василе ВойкулескуМОНАСТЫРСКИЕ УТЕХИ.


Стакан с костями дьявола

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Спасенный браконьер

Русские погранцы арестовали за браконьерство в дальневосточных водах американскую шхуну с тюленьими шкурами в трюме. Команда дрожит в страхе перед Сибирью и не находит пути к спасенью…


Любительский вечер

Неопытная провинциалочка жаждет работать в газете крупного города. Как же ей доказать свое право на звание журналистки?


Рассказ укротителя леопардов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Тереза Батиста, Сладкий Мед и Отвага

Латиноамериканская проза – ярчайший камень в ожерелье художественной литературы XX века. Имена Маркеса, Кортасара, Борхеса и других авторов возвышаются над материком прозы. Рядом с ними высится могучий пик – Жоржи Амаду. Имя этого бразильского писателя – своего рода символ литературы Латинской Америки. Магическая, завораживающая проза Амаду давно и хорошо знакома в нашей стране. Но роман «Тереза Батиста, Сладкий Мёд и Отвага» впервые печатается в полном объеме.