Любовница президента - [50]

– Может, еще партию? – спросил Пит Гейнор, когда они шли к фотографам. – Одна победа не в счет.

– Увы, Пит, – ответил Уитмор. – День у меня занят.

– Ладно, увидимся вечером, – сказал комик. – Я представляю вас за обедом.

– Не отбивай у меня внимания.

– Ха! Я знаю, кто отбивает у всех внимание.

Уитмор собрался уходить, но фотографы просили еще снимков, тогда Гейнор вынул карточки участников соревнования и стал, позируя, подписывать их.

– Знаете, мистер президент, – негромко сказал он, – сегодня на обеде будет несколько человек, ждущих, что вы скажете об этой истории с благотворительностью. Эти люди всегда на вашей стороне, но их беспокоят слухи о благотворительных планах, идущих из Вашингтона.

«Вот в чем дело, – подумал Уитмор, – главное всегда выясняется последним».

– Я запомню. Пит. Спасибо, что сказал.

– Вы меня знаете, я не политик, – продолжал Гейнор. – Но, клянусь богом, похоже, что многие в этой стране не желают зарабатывать себе на жизнь.

– Да, – сказал Уитмор. – Иногда я встречаю таких. – И повернулся к фотографам. – Это все, ребята. До вечера.

Он направился к ждущему лимузину, но Пит Гейнор пристроился сбоку.

– Послушайте, мистер президент, может, вечером после обеда заедем ко мне чуть-чуть расслабиться? Никакой политики, немного выпьем, повеселимся. Может, заглянет парочка нежных молодых созданий – я помогаю им начать карьеру в шоу-бизнесе. Им доставит наслаждение познакомиться с вами. Подчеркиваю – наслаждение.

Старый, седой комик подмигнул, и Уитмор чуть не рассмеялся ему в лицо. Неужели они думают, что он настолько глуп?

– Посмотрим, как пойдут дела, Пит. У меня очень жесткий распорядок.

Президент ускорил шаг и влез в прохладный лимузин. Там его ждал Эд Мерфи со списком телефонных звонков и стопкой докладных записок. Едва «линкольн» начал удаляться от клуба «Сандерберд», Мерфи стал излагать проблемы последних двух часов, и Уитмор выпаливал свои решения. Когда лимузин свернул на проезд Франка Синатры, самые срочные дела были решены, и Уитмор переменил тему.

– Эд, я больше не желаю видеть этого клоуна.

– Он представляет вас сегодня вечером.

– Знаю. На этом точка. Поверишь ли? Этот тип хотел, чтобы вечером я поехал с ним к девкам.

– Раньше такое случалось.

– Раньше кое у кого из этих типов совсем не было вкуса. И очень мало здравого смысла. Послушай, вечером я хочу вставить кое-что в свою речь. Сунь туда из моей принстонской речи кусок о том, что люди должны помогать друг другу, об их взаимозависимости. Помнишь его?

– Поймите, сегодня там будут одни толстосумы.

– Я знаю, кто они. Может, они не знают, кто я.

– Понятно.

– Вот еще что. Ты заметил, что Ник стал много пить?

– Заметил.

– Пригляди за ним. Если он начнет создавать проблемы, придется что-то предпринять.

– Понятно, – снова сказал Эд Мерфи.

Лимузин замедлил ход и свернул в главные ворота усадьбы отсутствующего Холленфилда, потом пронесся мимо частного поля для гольфа, мимо аэродрома, мимо озер, где плавали лебеди, мимо открытых и закрытых теннисных кортов, мимо большого бассейна, возле которого несколько свободных агентов секретной службы вели бесконечную игру в покер. В конце концов, лимузин свернул, и вдали показался особняк Холленфилда; розовый дворец сверкал на фоне ярко-голубого неба.

– Говорил я тебе, что он продает поместье? – спросил Уитмор. – За восемь миллионов.

– Оно что, слишком мало?

– Недостаточно укромное. Видишь то здание?

Вдали над деревьями виднелись верхние этажи нового роскошного строения.

– Он говорит, что с верхних этажей можно увидеть в бинокль, как он играет в гольф, – объяснил Уитмор. – И считает это вмешательством в личную жизнь.

– Бедняга, – сказал Эд Мерфи. Когда лимузин приблизился к особняку, он стал складывать бумаги. – Знаете, – сказал он, – двое репортеров говорили, что вряд ли вам стоило останавливаться здесь. Говорили…

– Я знаю, что они говорили, – сказал Уитмор. – Ну их к черту. Они сами жили бы здесь, если бы могли. Будем же, пока можем, пользоваться всем первоклассным.

«Линкольн» остановился перед особняком, и капитан морской пехоты распахнул дверцу, чтобы президент вышел. Но Уитмор повернулся к Эду Мерфи.

– Рассказывал я тебе, что говорил Хью Лонг о том, как он одевается? Его упрекали, что он одет, как миллионер. Он сказал: «Пусть каждая мать в Луизиане смотрит на Хью Лонга и думает, что ее сын вырастет и тоже будет так одеваться».

Эд Мерфи усмехнулся, что бывало с ним редко. Уитмор стал вылезать из машины, потом обернулся.

– Говорил с нашим другом-актером?

– Говорил.

– Согласился он?

– Да. Неохотно, но согласился.

– Отлично, – сказал президент, легко вылез из лимузина и стал подниматься по ступеням предоставленного ему особняка.

19

Было поздно, в кабинете стояла тишина, как в склепе, и Нортон безуспешно пытался сосредоточиться на статье в «Америкэн ло ревью». Между строк ему постоянно виделась злобная ухмылка Гейба Пинкуса, а когда он взглядывал на часы, то Гейб скалился и оттуда, словно какой-то злобный Микки Маус. Нортон отшвырнул журнал и мрачно уставился на стену, недоумевая, почему поддался на уговоры Гейба. То, что он замышлял, было безумием. И более того,