Любовница президента - [47]

Следующей, гораздо более сложной задачей было проникнуть за стену охраны вокруг Рипли. Единственное, что сенатор любил больше служения своим согражданам, – это соблазнять жен, дочерей, матерей и сестер своих сограждан. Однако он опасался ловушки, шантажа или скандала и выбирал партнерш с величайшей осторожностью. Он набрал себе в штат молодых женщин, лояльность которых не вызывала сомнений, большей частью это были дочери его политических советников. И когда Риддл послал Венди к нему поговорить насчет работы, ей пришлось спасаться от них бегством. Но тут на Риддла нашло вдохновение. Он подыскал Венди работу в здании сената рядом с кабинетом Рипли, рассчитывая, что зоркий взгляд сенатора довершит остальное. Так и вышло. На первой же неделе он подмигнул Венди в коридоре, на другой пригласил немного поболтать, и на следующий вечер состоялся его дебют в кино.

– Гад, – пробормотала Венди, глядя на экран.

– Ты была бесподобна, – сказал ей Риддл. На экране сенатор поглядел на часы, поднялся, быстро оделся и, развязно помахав рукой, вышел.

– Прекрасно, – сказал Риддл. – Отличная штука.

– Вы заплатите мне сейчас? – спросила Венди. – Сегодня у меня занятие.

– Конечно, малышка, – ответил Риддл.

Он включил свет, вынул бумажник и отсчитал десять хрустящих стодолларовых бумажек.

– Я добавил еще небольшую премию, – сказал он. – Только помни, никому ни слова. Не ставь под угрозу нашу операцию.

– За меня не волнуйтесь, доктор Грин, – сказала Венди. – Послушайте, он хочет встретиться со мной в воскресенье после церковной службы. Можно?

– Нет, – сказал Риддл. – Твоя миссия завершена. Бросай работу и возвращайся в колледж.

– Знаете, на меня поглядывал еще кое-кто из сенаторов.

– Забудь об этом, – резко сказал Риддл.

– Хорошо, – ответила Венди. – Скажите, а можно узнать, что вы собираетесь делать с этой пленкой? Ее не покажут в ближайшем кинотеатре?

– Не будь любопытной, – сказал Риддл. – Получила свои деньги, теперь помалкивай.

Он так поглядел, что у его собеседницы похолодела кровь. Сумасшедший тип, подумала она. То тихий, то грозный, как в шпионском фильме.

– Я никому ничего не скажу, – пообещала Венди. – Единственное мое желание – не пустить этого дегенерата в президенты.

– Свое дело ты сделала, малышка.

– Послушайте, не могли бы мы как-нибудь встретиться? – робко спросила она. – Поговорить о политике, о том о сем?

– Извини, Венди, сейчас мне нужно скрываться, – сказал Риддл. – Пока, малышка.

– До свидания, доктор Грин. Спасибо за все.

Сдерживая слезы, она выбежала из комнаты.

После ее ухода Риддл снял курчавый белокурый парик, сел на диван и погрузился в раздумье. Венди задала справедливый вопрос: что делать с пленкой? Приближалась самая опасная, самая сложная часть операции.

Доновану Рипли уже не бывать президентом, это ясно. Но частности были очень проблематичными и очень важными для дальнейшей карьеры Риддла. Будь его цель только в том, чтобы убрать Рипли из политической жизни, достаточно отправить сенатору копию фильма с запиской, что, если он не подаст в отставку к такому-то числу, другие копии станут достоянием общественности. У Рипли не осталось бы выбора. Ему пришлось бы объявить по телевидению, что состояние его здоровья, или здоровья жены, или еще какая-то причина вынуждает его уйти из сената и навсегда прекратить политическую деятельность. Единственной альтернативой было бы найти и убить владельца пленки, а Риддл был уверен, что его не отыщут. Венди могли найти, могли и применить пытки, но она не знала ни настоящей его фамилии, ни адреса, ни внешности, потому что перед ней он появлялся в парике и контактных линзах.

Конечно, можно бы пустить в ход этот фильм, не предлагая Рипли уйти в отставку. Ему все равно придется уходить, а какое было бы удовольствие видеть этого болвана опозоренным! Риддл не раз подумывал о том, как показать этот фильм публике. Он с восторгом прочел, как техники телестудии показали по кабельной сети (случайно, как они утверждали впоследствии) порнографический фильм. Показать бы постельные подвиги Рипли в перерыве кубкового матча. Задача непростая – пришлось бы захватить телестудию, – но игра стоила свеч.

Однако праздные мысли праздными мыслями, но нужно было обдумать и серьезные дела. Например, денежные. Этот фильм стоил миллион долларов. Сенатор Рипли, разумеется, выложил бы эту сумму, и, несомненно, нашлись бы еще люди, готовые заплатить большую цену. Можно было бы взять деньги, уехать в Испанию или Доминиканскую Республику и жить как король, но Риддл стремился к большему. Он хотел служить своей стране. И притом на единственной в своем роде должности.

Байрон Риддл метил в директора ЦРУ.

Пробиться на эту должность нелегко. Обычно ее дают банкирам, уолл-стритовским юристам и прочим большим шишкам, а не бедным парням, рисковавшим жизнью в траншеях. Но теперь дела обстояли иначе; у него была пленка, крупнейший козырь в этой игре. Вопрос заключался в том, как действовать дальше. Можно было бы обратиться прямо к Эду Мерфи, но как Эд поведет себя, неизвестно. Слишком велик риск. Лучше для начала поговорить с Уитом Стоуном; Уит – умный человек, едва ли не самый умный в городе. Может, они столковались бы с некоторыми лидерами конгресса, вполне способными сделать директором того, кто выжил Рипли из политики.