Любовница на двоих - [14]

— А как девочку зовут?

— Машенька. Красивая, чудная девочка. На глазах Дины показались слезы.

— Я, конечно, понимаю, что это не мое дело, ты меня не суди, но мужик твой дерьмо.

— Откуда тебе знать, какой у меня мужик?

— Нормальный мужик никогда бы не послал жену за границу продавать своего ребенка.

А ты моего мужика не суди. Не суди и не судима будешь. Вот когда родишь своего ребенка, которого решишь оставить и попробуешь его вырастить, тогда узнаешь, что это такое и почем это удовольствие. Ты хоть знаешь, сколько детские вещи стоят или игрушки?! Не знаешь, так и не говори. А мужик мой, между прочим, инженер, с красным дипломом институт окончил. Только вот он, дурак, науку выбрал. В НИИ лабораторией заведует. Думал, что наука — наше будущее, что именно в нее государство будет вкладывать деньги. А кому она нужна, эта гребаная наука, сейчас?! Никому. Тем более что его лаборатория с геологией связана. С полезными ископаемыми. Только времена теперь не те. Все! Ни полезные ископаемые, ни бесполезные теперь никому не нужны! Финансирование от государства на нуле, зарплаты нет… Вот и остался мой мужик не у дел. Он же не виноват, что никогда в жизни не торговал и за лотком не стоял, что привык мозгами своими шевелить, знаниями деньги зарабатывать. Кому они теперь нужны, эти мозги?! Не умеешь торговать, народ обманывать, подыхай с голоду! Осуждать всегда легко. А моя дочка морем бредит. Спать ложится, меня в щечку целует и шепчет: «Мамочка, а какое оно, море? Соленое или сладкое? Теплое или холодное? Давай возьмем папочку и все втроем туда поедем…» А что я могу ей ответить? Что мы денег даже на билеты не наберем? Вот заработаю деньги и свожу свою семью в Крым или куда-нибудь за границу. Не обязательно в дорогую страну, хотя бы в Болгарию.

Дина замолчала, смахнула слезы и продолжила:

— А ты знаешь, как страшно, когда ребенок болеет? Боже, как это страшно! Ходишь, как дурак, ищешь лекарства подешевле. А уж если сам заболеешь… Сейчас проще сдохнуть, чем болеть. И не надо моего мужика хаить. Нам эта поездка очень многого стоила. Он единственный, кто за меня переживает. Ночи не спит, ждет моего возвращения. Мы перед моим отъездом на кухне долго сидели. Узнав о моем плане, муж даже постарел как-то, осунулся. Посадил Машеньку на колени и грустно так говорит: «Динка, может, откажемся от этой авантюры. Сына родим, где-нибудь грузчиком устроюсь, а в выходные вагоны на станции разгружать. Выкрутимся». Да только я-то знаю, что не выкрутились бы. Пусть мой инженер сидит в своей лаборатории. С его здоровьем много вагонов не разгрузишь. Помрет, к чертовой матери. Вот привезу я денег домой, первым делом на базар побегу. Икры красной куплю, да и черной тоже. Дочка уже давно мечтает попробовать…»

— Извини, — тихо пробормотала я.

— Ничего. Что-то Гальки долго нет.

Не успела Дина сказать последнюю фразу, как появилась Галина.

— Ну что, девчата, сидите, как на похоронах… Правда, сейчас вы как раз на них и будете присутствовать. Встаем и дружно направляемся к двери. Конечно, помощники из вас никакие, но на шухере постоять и, скажем, поддержать морально вы сможете. Главное, не вешать нос. Сделаем все в лучшем виде.

— А где ты ее хочешь похоронить? — спросила я испуганным голосом.

— Тут рядышком. Прекрасный придорожный лесок. Думаю, ей там понравится. Живописное местечко.

Я взяла Галю за руку:

— Господи, и что бы мы без тебя делали!

Галина залилась краской и слегка сжала мою руку:

— Ты лучше скажи, что бы я без вас делала… Сидела бы в квартире, которую снимаю, жевала женские гормоны, ездила в клинику на процедуры и умирала от скуки. Можно сказать, сегодня вы устроили мне веселенькую жизнь. Я всегда рад помочь красивой девушке.

Одернула руку и в который раз почувствовала в Галине мужские повадки. Господи, и зачем ей понадобилось стать женщиной. …Наверно, она была неплохим мужчиной. И чего она испугалась? Армии? Но ведь она же как-то смогла прожить столько лет и не попасть туда… Смогла. Тем более с таким обеспеченным отцом. Если он нашел деньги на такую дорогостоящую операцию, то уж, конечно, нашел бы деньги, чтобы откупить сына от армии. Хотя, г конце концов, это не мое дело.

Когда Галина взяла надзирательницу за ноги и потащила к входной двери, у меня закружилась голова и я чуть было не потеряла сознание.

— Она тяжелая, наверное, — Дина встала и пошла следом. Понятное дело, нелегкая. Только на вид худощавая, а тут сто килограмм будет. Давайте сделаем так. Динка берет лопату, стоящую у входа. Только осторожно, она тяжелая. Потащишь ее волоком… Пока я буду копать, постоишь на шухере. Ольга найдет половую тряпку и стиральный порошок. Смоет все следы крови. Это нужно сделать сейчас. Мало ли, вдруг кто-нибудь решит нас навестить.

— Кто? — вусмерть перепугавшись, спросила я.

— Это я просто так сказала. На всякий случай.

Я проводила подруг перепуганным взглядом и, как только осталась одна, бросилась искать половую тряпку. Странно, но кровь была повсюду, словно тут произошло самое настоящее побоище.

Мне еще никогда в жизни не доводилось убирать кровь. Никогда. И все же я смогла это сделать. Не прошло и несколько минут, как комната приняла прежний вид. Опершись о дверной косяк, я постаралась отдышаться и перебороть нарастающее головокружение. Мне казалось, что все, что сейчас происходит со мной, нереально. Разве я когда-нибудь могла подумать, что стану убийцей! Не знаю. Но после того как я убила стукачку, я не почувствовала ни жалости, ни сожаления. В конце концов, почему я должна жалеть того, кто не пожалел меня, того, кто поднял руку на меня, беременную?