Любовница Фрейда - [18]

Он считал, что в совершенстве владеет собой, но его лицо живо реагировало на малейшие перемены настроения. То Фрейд сверлил студентов свирепым взглядом, то веселился и словно обнимал аудиторию, посвящая ее в некое заветное знание.

— Мы не способны противостоять травматическим воспоминаниям нашего прошлого, воспоминания эти неизменно имеют сексуальную природу. Самые впечатляющие наши достижения запятнаны животной сущностью нашего естества. Такова наша судьба. И если вы сочтете, что это открытие, сделанное мной в одиночку, открытие мрачное, то будете совершенно правы. Уничтожающая сила, лежащая в основе моей теории, воздействием своим сравнима с эпидемией чумы.

Студенты заерзали на стульях, улыбаясь. Они уже привыкли к гиперболам Фрейда.

— Мы, человеческие существа, инфицированы нашим прошлым. Сложность для вас, друзья мои, состоит в том, чтобы понять эту революционную теорию и использовать ее в будущем для исцеления многих пациентов с ошибочным диагнозом.

Минна улыбнулась украдкой. Эта определенность пронизывала его письма к ней многие годы. Предвечернее солнце сочилось сквозь длинные узкие окна, Минна освободилась от тяжелого пальто и стянула серые кожаные перчатки. Стараясь быть незаметной — дело нелегкое, ведь на медицинский факультет принимали только мужчин, — она держала пальто в одной руке и сумочку в другой и, вытягивая шею, пыталась высмотреть свободное сиденье. Молодой человек слева заметил ее и, удивившись поначалу, вежливо встал и предложил ей свое место. Минна поблагодарила и села, избавившись наконец от широкополой шляпы с пером (наверное, для такого случая она выбрала не самый удачный головной убор). Ей не хотелось толкаться в проходе, создавая суматоху. И так уже студенты начали перешептываться о том, что «в классе дама». Фрейд продолжал рассказывать о происхождении своей теории.

— Все началось с пациентки по имени Анна О. двадцати одного года, дочери состоятельной четы из Вены, которая обратилась к моему коллеге, доктору Йозефу Брейеру по поводу необъяснимого паралича правой руки. Несколько недель спустя симптомы усугубились. Постоянный кашель, онемение в конечностях, бред и даже неспособность говорить на родном языке. Доктор Брейер диагностировал истерию и применил лечение гипнозом, но оно не подействовало.

Зигмунд говорит так же, как писал Минне в своих письмах — ясно, убедительно, очень подробно, и, к ее удивлению, он ни разу не заглянул в свои записи.

— Анну посещали глубоко трагические, но прекрасные фантазии и болезненные дневные сновидения. В одном из них змея пыталась напасть на ее больного отца, когда Анна сидела у его постели. Она попыталась убить змею, но не смогла двинуть правой рукой. Пальцы превратились в маленьких змеенышей, а потом всю руку парализовало. А теперь я расскажу вам суть открытия, — объявил Фрейд, спускаясь с подиума.

Он явно смаковал свое влияние на слушателей. В аудитории воцарилось молчание, его низкий баритон эхом отражался в обшитых деревом стенах.

— Анна начала пересказывать свои сновидения и преследующие ее страхи по-английски, но все я вам пересказывать не стану, не дождетесь, — произнес Фрейд, отмахнувшись от засмеявшихся студентов. — Потом ее симптомы ослабли и практически исчезли. В чем причина исцеления? Истерические больные страдают от своих воспоминаний. Воспоминаний о трагических происшествиях, случившихся в глубоком детстве и, повторюсь, имеющих сексуальную природу. Но рассказы о них, или, как очаровательно назвала это Анна, «прочистка дымохода», помогают изгнать демонов.

Минна представляла, до чего нелепой поначалу может показаться теория, утверждающая, будто неврозы возникают на сексуальной почве. Но теперь, выслушав его аргументацию, она была заинтригована. А Фрейд перешел к анализу других случаев и теорий.

Минна понимала, что он оттачивает свое мастерство общения с аудиторией, в огромной степени опираясь на литературу, философию, науку, осознание различия полов и таинства взаимоотношений между людьми. Он был далеко не красавцем, но когда говорил, его слова и жестикуляция подкупали и притягивали, вызывая восторг, заставляя сердца молодых людей биться сильнее. Минна видела это по их глазам. В воздухе витала атмосфера творчества, Фрейд открывал перед слушателями новые возможности, оригинальные способы мышления. Заставлял их смеяться. Их завораживали его странности, противоречивый нрав и… величие.

Воздух становился совсем спертым в этом мужском святилище. Минна стянула шаль. Она бросила взгляд на кафедру, и Фрейд улыбнулся, кивнув ей. Она поймала его взгляд. Как ей хотелось заморозить в своем сознании это неожиданное и тайное удовольствие. Лишь на мгновение встретились их глаза, но ей показалось, будто это заставило его умолкнуть. Огромный лекционный зал, заполненный студентами, вдруг стал для нее таким же уединенным, как небольшая комната, где накрыт обеденный стол на двоих.

Лекция длилась два часа. Фрейд описывал встревоженных пациентов, которые приходили к нему с травматическими историями о сексуальных фантазиях, сновидениях и чувством вины за недопустимое поведение. Рассказал о юноше, имевшем связь с проституткой и проявлявшем впоследствии неестественные, параноидальные симптомы. О молодой женщине, подвергшейся нападению со стороны отца и страдавшей истерией и нервными срывами. О людях с параличом конечностей, нервным кашлем, головными болями, речевыми расстройствами, ужасающими галлюцинациями. Количество симптомов и психических состояний, возникших в результате сексуальной травмы, просто поражало. Больные были настолько возбудимы, что им приходилось прописывать хлоралгидрат, морфин и хлороформ от бессонницы, или же им надевали металлические браслеты на руки и на ноги и подвергали электротерапии.