#ЛюбовьНенависть - [18]

Ехидна!

– Во-первых, я понятия не имею, о ком ты говоришь, потому что все твои дружки тупые, – сморщила я нос. – Во-вторых, я бы стала встречаться только…

Я хотела сказать, что стала бы встречаться только с ним, но сама испугалась своего порыва и своих мыслей и замолчала. Если я скажу это вслух, Клоун меня потом просто изведет со свету подколами и шуточками. Да и вообще, признаваться в таком – какое-то унижение. Я ужасно смутилась и сказала вовсе не то, о чем думала:

– Только через несколько лет. Считай меня кем угодно. Но сейчас мне это неинтересно. Ленка рассказывала, как целовалась с одним типом из «Г» класса и ее чуть не стошнило. И меня вместе с ней. Потому что целоваться надо с любимыми, а не с кем попало. Так что передай своему другу, что я не заинтересована в отношениях. А картошечка вкусная, себе, что ли, заказать?

Пытаясь поменять тему разговора, я снова потянулась к упаковке, думая, что Даня опять треснет меня по руке, но он просто молча пододвинул ее поближе ко мне.

– Спасибо, малыш, – обрадовалась я. – Ты такой хороший!

– А ты такая милая – хоть к ранам прикладывай, – мрачно отозвался Матвеев.

– Себя краном приложи, – не расслышала я, и он засмеялся, заметив, что с таким айкью мне действительно рано думать об отношениях, но вполне стоит задуматься о том, чтобы вернуться на предыдущую ступень развития – в младшую школу.

А потом Даня, будто тоже желая сменить тему, решил показать фокус – открыл колу, поставил полную бутылку на стол и пообещал сделать так, что она начнет пахнуть как фанта. Матвеев накрыл бутылку салфеткой, проделал какие-то странные манипуляции пальцами в воздухе, прошептал тарабарщину и с триумфальным видом убрал салфетку.

– И что? – спросила доверчивая я.

– Нюхай. Теперь пахнет как фанта, – с довольным видом сообщил Даня.

Я нагнулась к бутылке, чтобы проверить это, однако в тот же момент Клоун ловко нажал на бутылку, и меня обрызгало газировкой.

Как я кричала и возмущалась – моя светлая футболка вся была в темных пятнах. В результате Даня в качестве извинений купил мне чизбургер и еще одно мороженое. А потом мы вместе пошли домой. И я подумала, что не так уж он и плох. И наверняка должен радоваться, что я продинамила его дружка. Потому что он гораздо круче любого из мальчишек. Хоть и дурак.

Если бы Даня сказал, что со мной хочет встречаться он, я бы согласилась. Эта мысль мелькнула у меня в голове, когда я уже засыпала. Но наверняка он хочет встречаться с Серебряковой. Мне снилось, что мы целуемся, стоя на берегу летнего моря, и лазурные волны лижут песчаный берег. А губы у Дани горячие и совсем не противные.

В первый день каникул он позвал меня гулять – позвонил утром, разбудив. Я согласилась. Что делать летом, если не гулять?

– Встретимся в пять. В парке, на лавке напротив фонтана, – сказал он, хотя обычно мы выходили из дома вместе. А парк находился неподалеку от нашего дома – именно там мы танцевали под снегом.

– Почему там? – удивилась я.

– Мой друг хочет тебе кое-что сказать, – чуть помедлив, ответил Даня. – Ну тот, тупой.

– Хорошо, Матвеев, – пожала я плечами.

– Только приходи одна. Без своих орущих подружек.

– На своих друзей посмотри, – фыркнула я, но пообещала, что приду одна. Наверное, тот парень и без того стесняется.

На его друга было очень любопытно взглянуть. Во мне жила унылая надежда, что все-таки в меня влюблен не Петров, а кто-нибудь классный. Из всех Друзей Клоуна более-менее адекватным мне всегда казался Лешка – высокий для своих лет и симпатичный, правда двоечник. Может, это он и есть, раз Даня называет его тупым?

Это вызывало улыбку. Но когда я вспоминала сон с поцелуем, мне хотелось смеяться от непонятной радости, обжигающей солнечное сплетение. И я не могла понять, что со мной.

– Он тебе нравится, – заявила мне Ленка, которую я позвала к себе для моральной поддержки.

– Нет! Это же Клоун! – воскликнула я. – Ты сама знаешь, какой он дурак! И как он меня достал!

– Знаю, – согласилась подруга, – но еще знаю, что Матвеев симпотный. Может быть, ты, Дашка, особо не обращала внимания, но мордаха у него ничего так, да и подтягивается он больше, чем другие пацаны. У него как-то на физре футболка задралась, мы пресс увидели.

– Кто – мы? – недовольно спросила я; Ленка захохотала.

– Я, Катька и Серебрякова – она с нами стояла рядом. У нее аж слюни потекли.

– Вечно она ошивается где не надо, – нахмурилась я, вспоминая ее желание встречаться с Даней.

– Ревнуешь? – весело поинтересовалась подруга, которая, кажется, все понимала лучше меня.

– Кого?! Матвеева? Рофлишь, что ли? Нужен он мне, ха! – не собиралась признаваться я.

Она принялась убеждать меня, что я ревную, а я уверяла ее, что это не так, и в итоге мы чуть не разругались – нас спас закипевший чайник, и мы отправились на кухню.

Ленка помогла мне привести себя в порядок – одолжила кое-что из своей косметички и тщательно распрямила волосы, залив их тонной лака. Зачем мы решили их распрямить, понятия не имею. Видимо, сработало вечное женское желание поменять кудрявые волосы на прямые, а прямые – на кудрявые. Подруга осмотрела меня со всех сторон, заявила, что в новеньком летнем коротеньком комбинезоне из голубой джинсы и белоснежной футболке я выгляжу отпадно. А потому смело могу идти на свидание. Правда, я ужасно смущалась.