Любовная горячка - [46]

Если бы речь шла о каком-то другом мужчине и о другой девушке, я сказала бы, что в его нахмуренных темных глазах светилась похоть. Но это Бэрронс, а я Мак, и смотреть на меня с вожделением он мог бы лишь после того, как в Антарктиде распустятся орхидеи.

– Ничего. Пойду переоденусь. – Я отвернулась, чтобы уйти.

Он схватил меня за руку, и мне пришлось повернуться к нему. В свете настенных бра, падавшем на него со спины, Бэрронс был совсем не похож на себя. Свет и тень резко очертили все угловатости его лица, превратив привычные черты в жесткую, почти пугающую маску. Похоже, он смотрел прямо на меня, но при этом казалось, будто Бэрронс сейчас где-то далеко-далеко и его глаза видят на моем месте совсем другого человека. Чтобы избавиться от напряженности момента, я поинтересовалась:

– Так куда мы сегодня собираемся, Иерихон?

Он мотнул головой, словно стряхивая с себя наваждение.

– Иерихон? Вы что, шутите, мисс Лейн?

Я прочистила горло.

– Я хотела сказать «Бэрронс», и ты это знаешь, – с вызовом ответила я.

Понятия не имею, почему я решила назвать его по имени. В тот единственный раз, когда я обратилась к нему подобным образом, пытаясь немного улучшить наши странные, за неимением лучшего слова, отношения (в свою защиту могу сказать лишь, что это произошло сразу после того, как он спас мне жизнь, я была преисполнена благодарности и не вполне в сознании), он высмеял меня и ясно дал понять, что не жалует фамильярности.

– Забудь, – сухо сказала я. – И отпусти мою руку, Бэрронс. Я буду готова через двадцать минут.

Его взгляд скользнул ниже, остановившись на моей груди.

Я рванулась прочь.

Если бы он был кем-то другим, а я была другой девушкой, я бы сказала, что Бэрронсу сегодня явно хочется секса. Возможно, несмотря на разницу в возрасте, они с Фионой были любовниками и теперь, когда она ушла, он ищет новых приключений. Эта мысль меня испугала. В основном потому, что ее было очень сложно выбросить из головы.

Спустя сорок пять минут после нашего разговора мы были на борту частного самолета, направляющегося в Уэльс. Мы собирались совершить очередное преступление. Инспектор Джайн следовал за нами до самого аэропорта и выглядел по-настоящему разъяренным, выяснив, что не сможет продолжать преследование, – он не мог оказаться с нами в одном самолете, мы летели чартерным рейсом.

Я была права, говоря о черном и облегающем. Под моим плащом, который я поклялась себе не снимать без крайней на то необходимости, был узкий комбинезон, который обтягивал мое тело настолько плотно, что с таким же успехом я могла бы быть и обнаженной. Бэрронс закрепил у меня на талии рабочий пояс с тысячей карманов и отверстий, положил туда фонарики, мое копье и около десятка других приспособлений и штуковин, которые я не смогла опознать. В общем и целом эта конструкция на поясе весила около тонны…

– Так что это за амулет? – спросила я, откидываясь на спинку кресла.

Я хотела знать, что за вещь я собираюсь украсть, рискуя жизнью, честью и конечностями.

Бэрронс уселся в кресло напротив.

– О реликвиях Фейри ничего нельзя сказать наверняка, пока они не попали вам в руки. Но даже в этом случае на изучение их свойств и возможности их применения может уйти длительное время. Сейчас же речь идет не просто о реликвии, а о Святыне.

Я приподняла бровь и взглянула на копье за поясом. До сих пор проблем с его использованием у меня не возникало.

– Вы смотрите на то, что многие назвали бы неодушевленным предметом, мисс Лейн. И я не могу гарантировать, что у него нет какого-либо другого свойства, кроме уничтожения Фейри, если верить утверждениям Невидимых. Их история слишком схематична, полна двусмысленностей и лжи.

– Почему?

– По целому ряду причин. Во-первых, иллюзии их забавляют. Во-вторых, они способны при желании воссоздать себя, но каждый раз, когда Фейри это делают, они полностью избавляются от воспоминаний.

– Что?

Избавляются от воспоминаний? А мне так можно? У меня имелось несколько воспоминаний, от которых я не прочь была бы избавиться, и не все они начинались со смерти моей сестры.

– Фейри никогда не умирают по естественным причинам. Некоторые из них живут дольше, чем вы можете себе представить. Но у невероятного долголетия есть неизбежный и не самый приятный побочный эффект – безумие. Когда Фейри чувствуют его приближение, они, как правило, решают воспользоваться Светлой Святыней – котлом. Отпив из него, они избавляются от памяти и могут начать жизнь сначала. Они полностью забывают о своем предыдущем существовании и считают, что появились на свет в тот день, когда пили из котла. Но есть летописец, тот, кто ведет учет имен каждой новой реинкарнации Фейри и записывает основные вехи истории их расы.

– А разве этот летописец не может сойти с ума?

– Он или она предчувствует момент приближения безумия, и до того, как отпить из котла, передает свой пост другому.

Я нахмурилась.

– Откуда ты все это знаешь, Бэрронс?

– Я исследовал Фейри на протяжении долгих лет, мисс Лейн.

– Зачем?

– Амулет, – продолжил он, игнорируя мой вопрос, – это один из подарков, сделанный Королем Невидимых своей фаворитке. Она не принадлежала к расе Фейри и не умела пользоваться магией. Король же хотел, чтобы она могла творить иллюзии для собственного развлечения, как и Фейри.