Любовь зла… - [7]
Невоспитанная жертва вертелась, ерзала, лязгом цепей сбивала возвышенный настрой и в целом вела себя недостойно.
В общий круг недоучку, разумеется, не допустили. Гневно плюющийся Лардозиан поставил его у алтаря, приказав стоять скромно и смирно, с места не сходить, терпеливо ждать знака, чтобы перерезать вены "этой-наглой-девчонке-как-ты-только-терпел-её-столько-времени-Санти", и приглядывать, чтобы "бесстыжая-тварь-своими-руками-придушил-бы" не сболтнула лишнего.
Ишко очень старался.
Ученик некроманта обещал когда-нибудь вырасти в высокого симпатичного парня, но пока что был просто костлявым юнцом и переживал мучительный для всех подростков период, когда прыщи и угри превращают лицо в гротескную маску, которой позавидует любой демон любой преисподней, голос то и дело срывается на фальцет, а носки за какие-то два часа превращаются в оружие массового поражения. Силой в отличие от ума он обделен не был, ученичеством у старикашки Лардозиана искренне наслаждался, верил учителю больше, чем собственному отцу, ставил его всего на ступеньку ниже грозного и сильномогучего владыки с именем, похожим на неприличное ругательство. И едва ли подозревал, что ему уготовлена участь, немногим лучше моей. Трёх капель крови "девы избранной" недостаточно, чтобы открыть дверь Древнему Тёмному Богу - нет, для этого требуется кое-что посолиднее…
Душа и магическая Сила некроманта. Вся, без остатка.
Санти который знал основные ритуалы своей секты, как таблицу умножения, утверждал, что Ишко повезло. В том смысле, что повезло больше, чем мне - его смерть будет очень быстрой. Жертвы, чьи тела под действием разрывающих заклинаний превращались в кожаные бурдюки, наполненные смесью из крови, лимфы и дерьма, пожаловаться в Международный суд на жестокое обращение не успевали ни разу. Правда, посмертный вид у них был весьма и весьма нездоровый.
У Санти были очень красивые картинки. Настоящее произведение искусства.
В конце концов, "Молчание ягнят" - тоже искусство.
"Сказать - не сказать? - снова задумалась я, облизывая окровавленную губу и задумчиво глядя на кипящего от злости Ишко. - А, ладно, раз уж начала, скажу!"
- Пеликанчик, а пеликанчик, заткни клювик, - шелковым голосом посоветовала я. - На тот свет поедем на одной тележке, так что не порти мне последние минуты на этом. Расслабься и получай удовольствие, в конце концов, убивают не каждый день, да ещё и таким омерзи… удивительным способом! Я когда увидела, просто не поверила: паффф, и прыщавый пеликанчик превращается в несимпатичный мешок для мусора. Умереть - не встать! Фигурально выражаясь, конечно. Хотя в моём случааааапчхи!… - я зябко поёжилась, - почему-то получается буквально.
Ишко бешено заскрежетал зубами: из-за выступающего кадыка он действительно напоминал тощего пеликана с набитым клювом. Санти издал тихий звук, напоминающий фырканье: у него была возможность привыкнуть к моим шуткам и даже научиться их понимать. Я сладко зажмурилась, позволив себе помечтать, как он поднимает руки и обрушивает на старикашку Лардозиана своё любимое Черное пламя, как под градом холодных голубых молний извиваются на земле его вопящие собратья… и получила от Ишко ещё одну оплеуху.
Сгустки черного огня и призрачное сияние энергетических разрядов существовали только в моём воображении. Некроманты стояли на своих местах, а надо мною нависал бледный, трясущийся от ярости Ишко.
- Да что ты понимаешь, глупая, безмозглая, отвратительная, бесполезная дикарка, годная только на то, чтобы её разделали на алтаре, как дикую свинью! - по-звериному зарычал он. - Господь наш, Владыка Древних Ргицвешхернон, которому клялся я в вечной верности, оказал великую честь, потребовав Дар мой, ибо жизнь моя уже принадлежит Ему, сейчас и всегда! Сделаю я это по воле своей и желанию, дабы прогремело Возвращение, как снег летом, и содрогнулся мир старый и дряхлый до основания!!! - Глаза его сияли таким слепым обожанием, что я булькнула от отвращения. Из-под капюшона Санти снова послышалось фырканье. - И недолго быть мне среди мёртвых, ибо, вернувшись, вознаградит Он верных своих и спустит Псов Гончих, Жадных, Голодных, Быстрых, с привязи, дабы рвали они тела еретиков и выгрызали трепещущие сердца из ещё живых тел, чтобы корчились враги наши в муках, дергались, стонали и визжали от боли смертной, чтобы…
- Я это уже слышала, - нахально перебила я, - старичок-учитель рассказывал очень подробно. Твой вариант мне нравится больше, хотя и звучит, как монолог главного злодея из провинциальной пьесы. И этот пунктик насчёт Больших Букв… Кстати, пеликанчик, ой! "глупая" и "безмозглая" плохо сочетаются. Я бы посоветовала тебе найти хорошего преподавателя по стилистике, если бы не знала, что успею плюнуть на твою неопрятный труп прежде, чем увижу яркое сияние и длинный тоннель в другую жизнь. Конечно, Санти всегда может поднять меня в качестве ещё одной услужливой, расторопной и безмолвной девицы из своей обслуги - это буду не совсем я, но… Санти, милый, как тебе такой расклад? А? Честное слово, даже в отсталых странах приговорённому к смерти даётся право на последнее желание, чем я хуже? Санти, ты меня слышишь? Санти! Саааантииии!…
Общеизвестно, что героями не рождаются, а становятся. Что для этого нужно? Всего-то: злобный тиран, волшебный медальон и Счастливое Стечение Обстоятельств. Отныне судьба мира в ваших руках, ребята! Не уроните её на пол…
У той, что за стеклом - мои глаза. Безумные, насмешливые, горящие живым огнем, а в другой миг - непроницаемые, как черное стекло. Я смотрю, а за моей спиной трепещут тени.
Жаркий июльский полдень. Девушка. Черный кот. Что-то ждёт их впереди.
Аннотация:"Пальцы вцепляются в неподатливый камень так, что кровь выступает из-под ногтей. Многовато «если», светлейший принц. Зелгарис бы сказал: Создатель, сейчас нам совсем не помешает маленькое чудо…" Кто-то скажет, что лишь те, чья жизнь коротка, могут верить в то, что любовь вечна и способна преодолеть границы времени, пространства и даже саму смерть. Но разве это не восхитительное заблуждение?
Тем, кто обожает двух наивных Хранителей, здесь, поверьте, делать нечего. Потому что в «Интермедии» речь пойдёт… да, да, о тех, кто на другой стороне. То есть, во Тьме. А что? Они ведь тоже люди, по большей части. P.S. Посвящается Ксении Николаевне Баштовой, открывшей мне глаза на то, как трудно быть нормальным Тёмным в нашем Светлом мире.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Кристина и Саша достигли того возраста, когда умерли. Только в другом времени, в другой цивилизации. Воспоминания возвращаются вместе с давно забытыми способностями. Она — талантливый Телепат, он — отверженный Воин Песка. Их кланы не должны пересекаться. Но общая катастрофа заставляет забыть все рамки. Чтобы не умереть во второй раз, нужно вернуться в затонувший, древний город.
Возьмите в равных пропорциях роботов, инопланетян, привидений и просто людей. Добавьте полкило юмора, 200 граммов сатиры, щепотку антиутопии, горстку романтики и ложечку детского ощущения чуда. По вкусу приправьте озорством. Украсьте забавными словечками и подайте полученный сборник горячим. Вы точно захотите добавки!
Она – последний живой заклинатель воды. Настало время напомнить об этом океану. Валлийское княжество Гвелод на пороге великих потрясений. Восемнадцатилетняя заклинательница воды Мер не один год скрывается от князя, который использовал ее дар во зло. Но главный княжеский шпион Ренфру находит девушку и уговаривает помочь ему свергнуть тирана.Зачем читать • Красиво написанная история о магии, уникальной силе, власти и свободе; • Валлийская мифология в основе романа; • Понравится поклонникам фэнтези всех возрастов.
Издание продолжает знакомить читателей с литературным наследием Уильяма Морриса. Великий писатель черпал вдохновение в истории Британии и старинном европейском эпосе. «Повесть о Роскошной и Манящей Равнине» и «Лес за Пределами Мира» – блестящие стилизации, напоминающие классические британские и германские саги и лучшие образцы средневекового романа. В то же время уникальные тексты Морриса принято считать первыми крупными сочинениями в жанре фэнтези. Произведения впервые публикуются в блестящем переводе Юрия Соколова.
Люди слишком много внимания уделяют своему отражению в зеркале, и слишком мало собственной тени. А ведь тень, темное отражение, падающее на окружающий мир от той стороны человека, которая не обращена к свету, может рассказать о своем хозяине куда больше. Больше, чем он сам о себе знает.
Поездка Михаила в деревню показывает, что привычный мир совсем не такой, каким кажется. Начинается цепочка удивительных событий, которые показывают, что иногда стоит завернуть за угол, где вы столкнётесь с неизведанным…