Любовь земная и любовь небесная. Выбранные мысли, афоризмы, исторические анекдоты, пословицы и поговорки на заданную тему - [2]

Антисфен часто говорил: «Я предпочёл бы безумие наслаждению», а также: «Сходиться нужно с теми женщинами, которые сами за это будут благодарны»… На вопрос, какую женщину лучше брать в жёны, он ответил: «Красивая будет общим достоянием, некрасивая — твоим наказанием».

Диоген, увидев однажды женщину, непристойным образом распростёршуюся перед статуями богов, и желая избавить её от суеверия, подошёл и сказал: «А ты не боишься, женщина, что, быть может, бог находится позади тебя, ибо всё полно его присутствием, и ты ведёшь себя непристойно по отношению к нему?»

…Рукоблудствуя на глазах у всех, он приговаривал: «Вот кабы и голод можно было унять, потирая живот!»

На вопрос, в каком возрасте следует жениться, Диоген ответил: «Молодым ещё рано, старым уже поздно».

Увидев однажды женственного юношу, он спросил: «И тебе не стыдно вести себя хуже, чем это задумано природой? Ведь она тебя сделала мужчиной, а ты заставляешь себя быть женщиной».

Само презрение к наслаждению благодаря привычке становится высшим наслаждением, — говорил он. И как люди, привыкшие к жизни, полной наслаждений, страдают в иной доле, так и люди, приучившие себя к иной доле, с наслаждением презирают само наслаждение.

О влюблённых он говорил, что они мыкают горе себе на радость.

У Кратета от Гиппархии был сын по имени Пасикл, и когда он стал юношей, то Кратет отвёл его к блуднице и сказал: «Так и отец твой женился».

Кто блудит, как в трагедиях, говорил он, тому награда — изгнание и смерть; а кто блудит, как в комедиях, с гетерами, тот от пьянства и распутства выживает из ума.

Известны такие его стихи:

Чем излечиться от любви? Лишь голодом

И временем, а если нет — удавкою.

Гиппархия полюбила Кратета и его образ жизни, так что не обращала внимания ни на красоту, ни на богатство, ни на знатность своих женихов: Кратет был для неё всё. Она даже грозила родителям наложить на себя руки, если её за него не выдадут. Родители позвали самого Кратета, чтобы он отговорил их дочь, — он сделал всё, что мог, но не убедил её. Тогда он встал перед нею, сбросил с себя, что было на нём, и сказал: «Вот твой жених, вот его добро, решайся на это: не быть тебе со мною, если не станешь тем же, что и я». Она сделала свой выбор: оделась так же, как он, и стала сопровождать мужа повсюду, ложиться с ним у всех на глазах и побираться по чужим застольям.

Любовь — это стремление к сближению, вызванное видимостью красоты, и направлена она не к соитию, а к дружбе. Так, Фрасонид, хоть и имел любовницу в своей власти, но воздерживался от неё, потому что она его не любила. Именно частью дружбы является любовь, а отнюдь не посланным богами даром. А красота — это цвет добродетели.

О похоти Пифагор говорил так: «Похоти уступай зимой, не уступай летом; менее опасна она весной и осенью, опасна же во всякую пору и для здоровья нехороша». А на вопрос, когда надобно слюбляться, ответил: «Всякий раз, как хочешь обессилеть».

Жена Пифагора по имени Феано на вопрос «На который день очищается женщина после мужчины?» сказала: «После своего мужа — тотчас, а после чужого — никогда». Женщине, которая идёт к своему мужу, она советовала вместе с одеждою совлекать и стыд, а, вставая, вместе с одеждою облекаться и в стыд. Её переспросили: «Во что?» — она ответила: «В то, что даёт мне зваться женщиной».

Рассказывает и шутит Себастьен-Рок-Никола Шамфор

Однажды маршал Ришелье посоветовал Людовику XV взять в любовницы не помню уж какую знатную даму. Король отказался, заявив: «Слишком дорого придётся заплатить, чтобы потом отделаться от неё».

М* говаривал мне: «Я изучил женщин всех наций. Итальянка верит, что её по-настоящему любят, если ради неё поклонник готов на преступление; англичанка — если готов на безрассудство; француженка — если готов на глупость».

Некто целых 30 лет проводил вечера у госпожи де*. Затем он овдовел. Все думали, что теперь он женится на ней, и всячески ему это советовали. Но он категорически отказался, заявив: «Где же я стану тогда проводить вечера?»

Г-жа де Тансен, несмотря на свои располагающие манеры, была женщина коварная и в полном смысле слова способная на всё. Однажды услышав, как её хвалят за приятное обхождение, аббат Трюбле заметил: «О да! Если ей потребуется вас отравить она выберет самый приятный яд».

Г-н де Аржансон в разговоре с любовником своей жены, графом де Себуром, сказал: «У меня есть для вас два подходящих места: должность коменданта или Бастилии, или Дома инвалидов. Если вам дать Бастилию, все решат, что туда вас упрятал я; если Дом инвалидов, все подумают что туда вас загнала моя жена».

М* прочитав письмо святого Иеронима, где тот необычайно выразительно описывает силу одолевавших его плотских искушений, заметил не без зависти: «Будь я способен на такое неистовство плоти, меня не устрашили бы все муки ада».

М* говаривал: «В женщинах хорошо лишь то, что в них самое лучшее».

Некто с ног до головы в трауре — весь в чёрном, вытянутое лицо — встречает своего друга. «О Боже! — пугается тот. — Какую потерю вы понесли?» — «Никакой, просто у меня умерла жена».

Г-н де Рокмон, супруга которого славилась своими любовными похождениями, раз в месяц ночевал у неё в спальне, чтобы пресечь пересуды, если она забеременеет. Утром, уходя, он объявлял: «Я вспахал поле, а уж засевают пусть другие».