Любовь заказывали? - [52]

Раздался резкий хлопок, и на месте, где стоял «дипломат», взвилось невысокое облачко пыли и какая-то белая то ли вата, то ли пух.

– Конец котенку, – удовлетворенно подытожил солдат.

В этот момент, прорвав боковое оцепление, к месту подрыва побежал мужчина лет сорока, ожесточенно жестикулировавший и причитавший. Он орал так громко, что отдельные слова были слышны Петру.

– Чего он вопит? – поинтересовался Деникин.

Солдат пытался подавить смех.

– Это хозяин дипломата, – объяснил он. – Поздно пить боржоми, когда почки отвалились.

– А что было в дипломате? Деньги?

– Нет. Я так понял – налоговые отчеты.

– Вот беда, – посочувствовал Петр.

– Ничего, новые напишет. А что, у вас тоже не любят налоговых инспекторов? – вдруг спросил он у Деникина.

– А где их любят? – поинтересовался Петр. Сейчас-то он на госслужбе, а четыре года назад они доставляли ему массу хлопот.

– Вот и мой папа – как налоги заплатит, потом три дня злой ходит. Хотите последний анекдот? – И, не дожидаясь от Петра согласия, начал рассказывать: – Поймали три бизнесмена золотую рыбку. Ну, та говорит: давайте, мол, свои три желания.

Один говорит: «Построил коттедж, огромный, шикарный, да тараканы достали». – «Ерунда, – говорит золотая рыбка. – Вот тебе маленький такой тараканчик, запусти его в комнату, он оттуда всех уведет».

Второй пожаловался, что построил огромный склад для зерна, да мыши одолели.

«Ерунда, – говорит рыбка. – Вот тебе маленькая такая мышка, запусти ее в склад, она всех мышей оттуда уведет…»

Солдатик выдержал длинную паузу.

– А третий что? – не вытерпел Петр.

– А третий попросил у рыбки маленького такого налогового инспектора… – засмеялся рыжий воин.

– Ты отцу расскажи, – посоветовал Деникин. – Поддержи морально.

– Папа сам мне и рассказал. Он мне чуть ли не каждый день новый анекдот про налоговых рассказывает.

– Сам себя веселит?

– Нет. Просто я ведь тоже буду в налоговой работать, – улыбнулся солдат. – Отслужу когда. Папа говорит, должен же хоть кто-нибудь в семье от этого процесса получать удовольствие?

– Мудрый у тебя папа, – одобрил Петр и, попрощавшись, направился к машине.

А вот и она. Стоит, глазки строит свои раскосые. «Форд-Ка». Петр возмущенно сплюнул. То, что он сейчас поедет на этом чуде, – следствие его советского воспитания. В прокат пришли вместе с Замойновым, Николай начал охать и ахать от цен. Петр собирался взять «мерс», как дома, в Москве, но Замойнов сделал такие трагические глаза, что ему стало неудобно отдавать за неделю езды двухмесячную замойновскую зарплату.

Деникин даже усмехнулся тогда. Разбогатевшие русские делятся на два типа. Первый – те, кто, как в анекдоте, расстраивается, если купил часы дешевле, чем они же продавались за углом. Второй – те, кто просто стесняется тратить свои даже честно заработанные деньги прилюдно, предпочитая, как жмот в пионерлагере, жрать домашние пирожки под одеялом.

А вот третьей категории, то есть нормальных, с удовольствием зарабатывающих и тратящих, пока мало. Может, потому, что слишком мало среди наблюдающих за процессом тех, кто станет завидовать белой, а не черной завистью. Короче, в стране пока еще почетно быть бедным, что и есть безусловный след длительного советского прошлого.

Ну ладно, дело все равно сделано.

Деникин сложился пополам и засунул длинные ноги в эту «мыльницу». В конце концов, ему не привыкать: в свое время восемь лет отъездил на «Запорожце». К тому же, если быть честным, «Форд-Ка» несколько лучше «Запорожца». Взять хотя бы наличие кондиционера. Да и по шоссе машиненка летает под сто сорок, Петр уже поэкспериментировал. Хотя ощущения острые: скорость кажется безумной, и постоянно есть опасение задеть асфальт собственной задницей.

«Ну, с Богом!» – собрался с духом Деникин и вырулил со стоянки. Через пятнадцать минут он уже летел по трассе к международному аэропорту Бен-Гурион.

2

– Проезжай, проезжай! – орал здоровенный полицейский. – Не останавливаться!..

Ни жара, ни полная многокилограммовая амуниция не умаляли его служебного рвения. На иврите Петр знал только пару слов, но жесты полицейского были столь недвусмысленны, что переводчик не требовался.

– Черти! – выругался Деникин. Их маниакальная антитеррористическая активность его уже достала. В итоге машину пришлось оставить за триста метров от входа и переться к терминалу по жаркому мареву, от которого даже асфальт размякает!

Тем приятнее было войти внутрь здания. Местные инженеры знали, как бороться со зноем. Ни холодного ветра, ни завываний вентиляторов: приятная расслабляющая прохлада получалась как бы сама по себе.

Туда-сюда сновали торопливые пассажиры. За переносными никелированными барьерами работали специалисты службы безопасности аэропорта. Каждый улетающий из Бен-Гуриона проходил обязательную беседу с обученным психологами офицером. Десятки дежурных вопросов сильно раздражали пассажиров. Петр с трудом сдерживался, когда его по третьему разу выспрашивали, не держал ли его багаж в руках кто-нибудь чужой. Или еще хлеще – где он ночевал последнюю ночь и не было ли у кого-нибудь доступа к его чемодану. «Какое их собачье дело, где я ночевал последнюю ночь? Да и предпоследнюю тоже».