Любовь всесильна - [7]

– Знаю, об этом рано говорить, – сказал он. – Но мне кажется, что проблему Майи можно решить только одним путем – если она снова выйдет замуж.

Доминик слушал его. Юнис с любопытством наблюдала за ним.

Наконец именно Доминик произнес:

– Ты, должно быть, прав. Майя принадлежит к тем женщинам, которые нуждаются в заботе. Тем не менее она сама должна принять решение о своем будущем. Только в этом случае она будет счастлива.

Неторопливый глубокий голос Доминика действовал успокаивающе, что говорило о какой-то внутренней его силе. Слушая его голос, Мартина пыталась составить о нем собственное мнение. Человек, для которого работа представляла интерес в жизни, и, судя по тому, что она слышала, дела его шли блестяще. Бруно совершенно очевидно уважал его мнение и ценил его. Мартина же – напротив. Он откровенно разглядывал ее, без улыбки, несколько свысока, что вызывало у нее чувство глубокого раздражения. Она облегченно вздохнула, когда Доминик собрался уходить, вежливо отказавшись от ленча. Юнис пошла проводить его.

Мартину оставило напряжение. Благодаря ее обаянию, у нее всегда было много друзей, а Бруно, наряду с прекрасными деловыми качествами, был просто душевным человеком. Он нравился Мартине, и она понимала Юнис, полюбившую его. Бруно очень хотелось, чтобы Мартине понравилось у них, и он расспрашивал ее о том, что ей нравится больше всего.

Маленький мальчик уже некоторое время стоял у дверей в комнату, прежде чем его присутствие было замечено. Бруно медленно повернул голову, как если бы что-то почувствовал, и приветливо улыбнулся.

– Марко! – позвал он голосом, в котором звучала нежность, и протянул ему руку. – Иди сюда, не стесняйся.

Мальчик перебежал комнату и уткнулся лицом Бруно в колени. Большая рука взъерошила его курчавые волосы.

– Ты уже выучил уроки? – ласково спросил Бруно.

– Да, Бруно, выучил, Марко приподнял свою кудрявую, красивой формы голову и посмотрел на дядю темными, опушенными густыми ресницами глазами. В белой шелковой рубашечке, черных шортах, белых туфлях и носочках, он выглядел очень привлекательным. Его маленькое продолговатое лицо с нежным носом и ангельски изогнутым ртом, как и все остальное в нем, хорошо смотрелось. Мартина сразу же была покорена его хрупким очарованием. Тени под глазами говорили о том, что мальчик плохо спит. Он выглядел бледным, синие жилки выступали на висках. Робко, но пытливо он посмотрел на Мартину.

Бруно улыбнулся:

– Эта очаровательная синьора поживет с нами некоторое время. Встань прямо и поздоровайся с синьориной Флойд по-английски.

Марко медленно выпрямился и с любопытством посмотрел на Мартину широко открытыми глазами. Затем, протянув маленькую ручку, серьезно произнес:

– Как поживаете, синьорина Флойд? – Его детский голос звучал удивительно проникновенно, и Мартина вежливо, с теплой улыбкой ответила ему. Он больше ничего не сказал и снова уткнулся в дядины колени.

Бруно встретился с Мартиной взглядом.

– Марко очень стеснительный мальчик, но скоро он узнает вас, – как бы извиняясь, произнес он.

Мартина кивнула, думая о том, какая несправедливость, что у Бруно нет собственного сына. Он был бы прекрасным отцом. Поспешно она прогнала эту мысль. Это ее не касается. Бруно с Юнис могут и без детей оставаться близкими друг другу.

Марко поднял голову и своей тонкой ручкой обнял дядю за талию.

– Стефано мне сказал, что ты соберешься уезжать, дядя Бруно, – жалобно сказал он. Бруно улыбнулся.

– Только на короткое время. С тобой останется синьорина Флойд, пока мы с тетей Юнис будем в отъезде.

Маленький симпатичный ротик задрожал, и ангельские брови беспокойно нахмурились.

– Я хочу с вами, – приглушенно настаивал он, опустив голову.

Бруно снова взъерошил его волосы, а Мартина молчала, восхищаясь человеком, который, несмотря на свою занятость, мог найти время, чтобы как-то приободрить малыша.

– Время летит быстро, дорогой. Но Марко все еще был недоволен.

– Хочу с вами.

– В следующий раз, возможно. Марко тут же поднял голову.

– Обещаешь, дядя Бруно?

– Обещаю.

И снова Мартина подумала о том, что Марко должен был бы быть со своей мамой. Как хорошо ему было бы под солнышком! Потеряв отца, он боялся лишиться и дяди, думая, что он может не вернуться.

В этот момент вошла Юнис, за нею следом Стефано. Ленч был готов. Подавались великолепные итальянские рыбные блюда. Разнообразие поражало. Все это приносилось молчаливым лакеем и ставилось на стол, над которым свисали люстры из венецианского стекла.

Во время ленча Юнис старалась быть искренней, шутила, но в целом ее поведение казалось натянутым. Чувствовалась напряженность, какая-то горечь, и Мартина понимала, что Юнис должна преодолеть возникшие подозрения.

Бруно либо не замечал этого, либо предпочитал не замечать. У него был хороший литературный язык, намного отличающийся от обычного итальянского, который можно было услышать на улицах и площадях. Он не обращался непосредственно к Марко, но как бы незаметно учил его. Марко сидел, глядя ему в лицо слишком серьезным для своего возраста взглядом.

Конечно, во всем этом не было ничего хорошего. Он должен был бы быть с мальчиками своего возраста, озорными, непослушными. Один раз, когда Мартина столкнулась с ним взглядом, она улыбнулась ему, сморщив нос. Густые темные ресницы, как жалюзи, опустились вниз. Она отметила, что ел он очень мало, но много пил, и, когда в конце ленча она взяла персик и часть его положила ему на тарелку, он вознаградил ее удивленным взглядом своих темных глаз. Бруно улыбнулся в знак одобрения. Он был действительно привязан к мальчику. Но бедная Юнис! Все, что она делала, было заранее продумано и выглядело таким неестественным, неискренним.