Любовь во спасение - [30]

Простите меня, ваша красота меня пьянит. Мне трудно вести себя пристойно, когда я с вами. Я вас люблю. Jet'adore.

В подписи не было нужды. Это письмо вызвало у девушки еще большее недоверие к графу. Действительно ли он любит ее или зачем-то ломает комедию? Есть ли какой-то скрытый мотив в его столь страстных заверениях в любви?

Клеона убрала письмо в сумочку.

— Ничего важного, — сказала она Фредди Фаррингдону, видя любопытство в его глазах. — Вернемся в бальный зал?

— Нет, подождите. Я хочу вам кое-что сказать, мисс Клеона.

— И что же? Я вас слушаю.

— Если вы случайно попали в беду или вас что-то беспокоит, — проговорил Фредди, осторожно подбирая слова, — скажите мне или, еще лучше, Сильвестру.

— Сказать герцогу? — изумилась Клеона. Фаррингдон отвернулся от нее, глядя в сад.

— О, я знаю, с тех пор, как вы приехали, он стал немного странным, — пробормотал он, — но это скоро пройдет. Сильвестр — именно тот человек, к которому я сам предпочел бы обратиться в тяжелой ситуации.

— Возможно, вы видели его светлость при более счастливых обстоятельствах, — возразила Клеона.

— Вы имеете в виду ночь вашего прибытия? — нерешительно спросил Фредди. — Ну, мы все тогда были немного под мухой.

— Были и другие случаи, — заметила девушка.

— Я знаю, — согласился Фредди. — Но если вы забудете на минуту… ну да не важно… если вы в беде, скажите мне. Я разберусь.

Клеона улыбнулась:

— Спасибо, мистер Фаррингдон. Это очень мило с вашей стороны. Мне приятно думать, что в этом очень поверхностном мире у меня есть один друг.

— Вы можете быть уверены в этом! — воскликнул Фредди. Он протянул руку. — Так мы друзья, мисс Клеона?

— Друзья, — ответила девушка, — и спасибо вам!

— Ума не приложу, чем я заслужил вашу благодарность, — откликнулся Фредди. — И будь я проклят, я нечасто думаю о дружбе в обществе таких красавиц, как вы.

Клеона отняла у него руку и прижала ладони к лицу.

— О, мистер Фаррингдон, умоляю, не начинайте! Я выслушала столько комплиментов за эти последние несколько дней, что чувствую себя так, будто объелась пирогом с патокой. К тому же я не верю и половине того, что слышу.

— Вот что мне в вас нравится, — восхищенно изрек Фаррингдон. — У вас хорошая голова на плечах. Вы очень разумная девушка. Именно это я и сказал Сильвестру.

— И что ответил его светлость? — с любопытством спросила Клеона.

Фредди смутился.

— Не помню, — солгал он. Девушка засмеялась.

— Все в порядке, мистер Фаррингдон, я не собираюсь допытываться. У вас — свои секреты, у меня — свои. А теперь давайте вернемся к ее светлости.

Герцогиня уже порядком устала, поэтому, когда Клеона предложила поехать домой, старая леди была явно рада.

— Можете нас проводить, мистер Фаррингдон, — заявила она повелительно. — Полагаю, моего внука и след простыл?

— Боюсь, что да, мадам, — ответил Фредди. Герцогиня глубоко вздохнула.

— Снова за карточным столом. Когда же этому будет конец?

Она вдруг показалась такой старой и убитой горем, что Клеоне захотелось ее обнять. Но герцогиня выпрямилась и встала, высоко вскинув голову и воинственно выставив вперед старый, морщинистый подбородок.

— Восхитительный вечер, — сказала она. — Я не помню лучшего приема в Мелчестер-Хаус.

Они неторопливо сошли по лестнице к ожидавшей их карете. Герцогине помогли сесть. Фредди на краткий миг задержал руку Клеоны, внимательно глядя ей в лицо.

— Не беспокойтесь, — тихо проговорил он.

— Я не беспокоюсь, — ответила девушка, досадуя, что или Фредди так проницателен, или ее чувства так очевидны.

Мистер Фаррингдон отступил назад и поклонился, когда карета тронулась.

— Ты веселилась, дитя? — спросила герцогиня.

— Чрезвычайно, мадам, — ответила Клеона, — но, возможно, не так, как вчера.

— Ты становишься привередливой, — констатировала герцогиня. — Жизнь всегда одинакова. Человек привыкает к чему угодно. Слишком много балов, как слишком много pate de foie gras28, вызывает чувство пресыщения! Клеона засмеялась.

— Я еще не дошла до той стадии, мадам, просто… я не знаю, не могу объяснить.

— Что сказал тебе Сильвестр?

— Его светлость был очень… мил. Я… я не помню точно его слова. Было очень любезно со стороны его светлости, что он все-таки нашел время заглянуть на бал.

Вдова то ли фыркнула, то ли вздохнула. Потом, когда карета повернула на Баркли-сквер, она сказала:

— Я бы хотела увидеть, как ты носишь бриллианты Линка, прежде чем я умру. Тиара тебе очень пойдет.

Ее слова так испугали Клеону, что она бурно запротестовала:

— Никогда! Понимаете, мадам, никогда я не выйду замуж ни за кого из тех людей, которых встречаю здесь, в Лондоне! Умоляю вас, оставьте эту мысль. Если мой брак был единственной целью, ради которой вы пригласили меня сюда, значит, я приехала напрасно.

— А что ты имеешь против брака, позволь тебя спросить? — холодно осведомилась герцогиня.

— Не против брака вообще, — замялась Клеона, — а против брака с определенными людьми.

— Например, с моим приемным внуком, — процедила герцогиня уже совсем ледяным голосом.

— Мне очень жаль, мадам, но это так. Я никогда не выйду замуж за герцога.

С горечью Клеона почувствовала, что никакие ее слова не могли бы вызвать большую враждебность герцогини, чем те, что только что были произнесены.