Любовь в каждой строчке - [13]

– Насколько мне известно, ты послал ей сообщение, что проспал.

– И поэтому она сердится? Проспать для меня обычное дело. Я очень редко встаю вовремя, и Рэйчел об этом знает. Могла заехать по пути и попрощаться.

– Похоже, ты действительно привык.

– А знаешь, что она сделала вместо этого? Написала, что оставила моих «Американских богов» на крыльце своего дома. Пока я добирался туда, пошел дождь. Книга вся намокла.

Лола берет еще один леденец.

– К счастью, ты работаешь в книжном магазине и у тебя есть еще пять экземпляров на полках и два в личной библиотеке.

– Не в этом дело, – возражаю я.

Она передает мне листок:

– Сегодня The Hollows играют в «Прачечной». Тебе удобно, прямо через дорогу.

Лола и Хироко официально играют вместе как группа The Hollows с выпускного вечера в одиннадцатом классе. Неофициально они мечтали о концертах класса с восьмого. Они немного похожи на Arcade Fire с примесью The Go-Betweens и Карибу – играют замечательно. Лола договорилась с владельцем «Прачечной», что сегодня их дуэт будет выступать целый час перед основной группой. Лоле пока не хватает денег, вырученных от концертов, чтобы платить за аренду квартиры, поэтому она подрабатывает в супермаркете и иногда подменяет продавцов в книжном.

Я обещаю прийти, и тогда Лола спрыгивает с прилавка.

– Рэйчел я тоже пригласила, – добавляет она. – Вот и помиришься с ней.

Чутье подсказывает мне, что помириться вряд ли удастся. Нельзя помириться с человеком, который забыл о тебе. Потом всю оставшуюся жизнь будешь бояться, что все повторится. Понимаешь: этот человек без тебя обойдется, а вот тебе без него тяжело.

Я запираю за Лолой дверь и отправляюсь в «Шанхай-дамплингс». По пути отвлекаю себя от мыслей о Рэйчел, думая об Эми. Весь день я держал мобильник в беззвучном режиме и нарочно не проверял, потому что телефон никогда не позвонит, если на него смотреть и ждать сообщения от бывшей девушки. Она звонила. Пропущенный звонок, сообщений нет. Размышляю, стоит ли перезванивать, и задеваю плечом Грега Смита. Просто иду дальше. Это мой одноклассник, и каждый раз, когда я его вижу, задаю вопрос небесам: «Почему идиотам так везет? Господи, если не хочешь, чтобы они захватили мир, не делай их симпатичными!» Он полный идиот, но у него идеально белые зубы и безупречная прическа.

– Я слышал, Эми послала тебя в задницу, – говорит он, хотя я уже отошел на несколько шагов.

Предпочитаю не связываться с Грегом, но не всегда получается. Особенно когда он называет мою сестру чокнутой или Лолу – лесбиянкой, будто в этом есть что-то плохое. Не могу сдержаться и тогда, когда он заявляет, что поэзия скучна. Я готов признать, что есть скучные стихи. Если бы их писал Грег, они были бы невыносимы. Но Пабло Неруда, Уильям Блейк и Эмили Дикинсон, к примеру, настолько увлекательны, что это явно не про них.

– Вообще-то она меня не посылала. Мы по-прежнему вместе. Летим путешествовать двенадцатого марта, – говорю я и продолжаю идти, пока этот дурак еще что-нибудь не сказал. Рано или поздно он узнает, что я соврал, но тогда меня по крайней мере не будет рядом. Закончить школу – это в том числе избавиться от общества некоторых идиотов.

Плохое настроение улетучивается, как только я вхожу в ресторан. Мы пропускаем пятничный ужин в «Шанхай-дамплингс» лишь раз в месяц, когда в магазине заседают книголюбы. Так было всегда, сколько себя помню. Каждый раз мы заказываем одно и то же: дамплинги со свининой, жареные дамплинги, вонтоны[18] с острым соусом чили, кальмара с солью и перцем, креветки с зеленью и спринг-роллы. Традиция живет и после развода родителей. Мама от нас ушла, но по-прежнему приходит на дамплинги, и хотя бы на час мы снова становимся семьей – а это так хорошо. Странно, печально, но хорошо.

У двери меня, как всегда, встречает Ма Ли. Ресторан принадлежит ее семье. Я знаю ее по школе. Она сейчас учится на факультете журналистики, но главная ее страсть – поэтические перформансы: она сочиняет стихи на ходу, записывая их в мобильник. Иногда мне кажется, что она и разговаривает так, будто это какое-то представление. Хотя, может, я просто так слышу.

– Генри, как она, жизнь? – спрашивает она.

– Ма Ли, жизнь – дрянь.

– Дрянь? Почему?

– Потому что Эми меня бросила.

Она замирает и делает паузу, которой достойна моя новость.

– Генри, тогда жизнь – дерьмо, – произносит Ма Ли и протягивает мне меню. – По-моему, они ссорятся.

– Ссорятся?

– Не едят. Кричат, – говорит она, и я начинаю подниматься по лестнице.

Мама и папа не кричат. Они относятся к тому типу людей, которые цитируют литературные произведения и стараются обо всем договориться. Даже когда мама уезжала, они не скандалили. Тишина в книжном была такой оглушительной, что мы с Джордж сбегали к Фрэнку.

Подхожу к столу: Джордж сидит на своем месте, рядом с папой. Я сажусь возле мамы. Джордж выглядит озабоченной, Ма Ли была права. Обычно за ужином мы без конца говорим о книгах и о жизни. В прошлую пятницу мы начали обсуждения с того, что прочитала Джордж: «1984» Джорджа Оруэлла и «Одно безопасное место» Тани Ансуорт. Начала «Дорогу» Кормака Маккарти. Первое правило наших обсуждений: нельзя долго пересказывать сюжет. Двадцать пять слов, не больше. Зато своим мнением о книге можно делиться сколько угодно. «Оруэлл: государство все контролирует. Ансуорт: действие происходит после глобального потепления. Маккарти: отец и сын пытаются выжить в постапокалиптическом мире».