Любовь Сутенера - [31]

— От меня ушла горячо любимая подруга, — зачем-то принялась объяснять она, хотя я ее ни о чем не спрашивал, — причем для разрыва наших отношений не было ни малейшего повода, кроме вздорности ее характера…

— Нет проблем! — радостно заявил я, впервые почувствовав некоторое облегчение. — Прошу!

К подобному персонажу мне ревновать не пришлось, поэтому следующие два часа я сполна насладился душевным покоем. Да и Катька с ней, кажется, подружилась, поскольку проводила до самой двери и даже поцеловалась напоследок.

Зато уже следующий клиент вызвал у меня особое отвращение — это был немолодой мужик в массивных роговых очках, с какой-то противно-мягкой физиономией, «плюшевым» носом и вкрадчивыми манерами. Он живо напомнил мне заведующего кафедрой марксистско-ленинской философии, с которым у меня в свое время, еще на втором курсе, было немало неприятностей. Не знаю уж, что он там вытворял с Катюхой, но эта дуреха стонала громче и сладострастнее обычного. Потом, правда, объяснила, что делала это исключительно по просьбе клиента, у которого был «такой вялый, что еле входил».

— Представляешь, этот говнюк оказался профессором социологии, — добавила она, — причем первые полчаса мы с ним ничего не делали, только интеллигентно пили кофе и беседовали о кино и литературе. Зато потом, когда он на меня залез, то потребовал грубого секса.

— Что это значит?

— А это значит, что я должна была немилосердно материться! Ты знаешь, как я этого не люблю, но ведь этот чертов профессор требует: «Скажи мне что-нибудь про мой х…!» — «X…, — говорю, — у тебя ох…ый, и орудуешь ты им так, что просто за…сь!» В общем, он остался так доволен этой словесной порнографией, что даже дал чаевые.

— Ну и прекрасно, чего ты переживаешь?

К концу смены мы оказались в невменяемом состоянии, и пришлось снова вызывать Анатолия. Утром третьего дня нервы у меня не выдержали, и я заявил своему напарнику, что пора бы ему сменить меня «на боевом посту». Он согласился, заявив, что подъедет «где-нибудь во второй половине дня».

Тем временем явился очередной клиент — довольно невзрачный и не слишком приятный тип, однако вел он себя весьма сдержанно и оплатил заказ аж на три часа. Придраться было совершенно не к чему, и пришлось допустить его к Катюхе. Кстати, в «тепленьком состоянии» она была готова работать с кем угодно, а потому нередко напускалась на меня за то, что я отказал кому-то из потенциальных клиентов, не прошедших моего сурового «фэйс-контроля».

Прошло около получаса, в течение которых я скучал у телевизора и с нетерпением ожидал Анатолия. И тут на кухне «нарисовалась» Катюха.

— Что случилось? — спросил я, поскольку в присутствии клиента она редко ко мне заходила — разве что так, поцеловать в щечку и сказать, что любит.

— Да ничего не случилось, все в порядке. Просто у меня к тебе просьба — сходи за текилой. Клиент деньги дал, времени у нас с ним навалом, так что можешь не торопиться.

Честно сказать, я даже обрадовался этому предложению — так уже было невтерпеж сидеть здесь как проклятому, прислушиваясь к ее сладострастным стонам, периодически доносившимся из соседней комнаты.

Одевшись и взяв деньги, я вышел из подъезда — и тут меня окликнул знакомый женский голос. Стоило мне повернуть голову, как я — к немалой своей радости — увидел Дашку, сидевшую в «Тойоте» Анатолия.

— Привет, красотка, а где твой сожитель? — первым заговорил я, подходя к ней.

— Пошел купить телефонную карточку. Садись, подождем его вместе. Или ты куда-то торопишься?

— Наоборот, не знаю, как убить время, — пробормотал я, открывая дверцу и усаживаясь рядом с ней. — А ты чего сюда приехала-то?

— С Катюхой поздороваться, да и вообще посмотреть, что вы тут устроили, — отвечала Дашка с едва заметным напряжением в голосе, по которому я без труда понял — она явно ревнует, что для столь ответственного мероприятия мы выбрали не ее, а Катюху! Наверное, только женщины особого рода способны завидовать в подобных ситуациях!

— Ну, как дела? — после недолгой паузы спросила Дашка, внимательно вглядевшись в мое лицо.

— Хреново, — лениво закуривая, отвечал я.

— Почему?

— Долго рассказывать.

— А хочешь, я тебе сама скажу почему?

— Чего? — удивился я, бросая на нее пристальный взгляд. — Что это ты мне можешь сказать такого, чего я сам не знаю? Ну, говори, раз начала!

— Влюбился ты в Катьку — только и всего, — самым уверенным тоном заявила она, — вот из-за этого и страдаешь.

— Ну, мать, ты меня не пугай! Только этого мне еще и не хватало — влюбиться!

— А что тут такого? — удивительно обиженным тоном возразила Дашка. — Катя — замечательная женщина, способная сделать счастливым кого угодно.

— Э, нет! — решительно возразил я и тут же вспомнил любимое выражение обсуждаемого нами персонажа. — Здесь ты, мать, тему путаешь! Катюха способна доставить удовольствие, наслаждение, даже блаженство, но сделать счастливым она абсолютно никого не способна!

— Почему ты так думаешь?

— Да потому, что она ни с кем не считается, кроме самой себя, любимой.

— И все-таки ты ее любишь!

— Отстань, Дашуня, умоляю тебя! Я и сам еще ничего не понимаю…

Пока мы с ней препирались, дверь подъезда неожиданно открылась и оттуда — к моему немалому изумлению! — вышла явно взволнованная, постоянно озиравшаяся Катюха, рядом с которой шел ее клиент. Одной рукой он цепко держал ее за локоть, другую прятал в кармане пальто.