Любовь с первого лайка - [34]

Радж возвращается.

– Ну что, нашла любовь всей моей жизни?

– В процессе.

– А то я не знаю, – говорит он, проверяя, что я сделала.

Он смотрит на единственную совпавшую пару и сует телефон в задний карман.

– Так, я через несколько минут освобождаюсь. У меня сегодня ранняя смена.

Меня застает врасплох то, какую пустоту я чувствую при мысли, что проведу вечер одна. Мне нравится то ненапряжное и комфортное ощущение, которое возникает рядом с Раджем.

– Может, хочешь, ну, потусить? – выпаливаю я.

К счастью, эти слова даже не успевают повиснуть в воздухе, он сразу отвечает.

– Конечно! Какие у тебя идеи?

Ой. У меня их нет.

– Ну, тебе, наверное, тут уже надоело? – спрашиваю я.

– Да, это практически мой старый кабинет. – Он осматривается и строит рожу. – Не то чтобы у меня был кабинет. У нас был оупенспейс – повышает эффективность, или еще какая-то ерунда. Так по-стартаперски.

– Хочешь, покажу тебе мой магазин? – спрашиваю я. – У меня там есть бутылка виски, и можем пиццу заказать.

Он смеется.

– Вот они, волшебные слова.

Десять минут спустя мы выходим из бара. Я настаиваю, что пицца за мой счет, в знак благодарности за все бесплатные напитки. Он возражает, но в конце концов сдается, когда я протягиваю кассиру кредитку.

– Следующую покупаю я, – обещает он.

Я открываю магазин и завожу Раджа внутрь. Когда мы с Софи только сняли это помещение, я наслаждалась такими моментами – показывая друзьям магазин. Это казалось таким невообразимо взрослым, как будто отдельные куски пиццы, из которых состояла моя жизнь, наконец-то вставали на место: у меня была мечта, и она сбылась; я работала на себя, как всегда надеялась; у меня был настоящий магазин из кирпича и штукатурки с роскошным лепным карнизом и светом, лившимся сквозь широкое стекло витрины. Правда, еще я была измотана, у меня не было денег, и я все время тратила больше запланированного, но я так гордилась, показывая друзьям, что мы создали с сестрой. Интересно, как все это видит Радж, особенно теперь, когда ушел с работы, чтобы найти что-то новое и значимое.

Он присвистывает, войдя в магазин.

– Зачетно, – говорит он, проводя рукой по стеклянному прилавку. – А где драгоценности?

– Все заперто, – объясняю я.

– Хотелось бы мне посмотреть, – говорит он.

Я веду его вглубь и открываю сейфы. Мы разрабатываем план: он может есть пиццу, если не будет трогать украшения и если оставит мне хотя бы два куска на потом. За два последних года я узнала, что большинству парней нет дела до того, чем я занимаюсь, разве что они пытаются что-то подобрать своей девушке или жене. Радж, напротив, подробно расспрашивает про нашу бизнес-модель и про тонкости ювелирного производства. Мне нравится объяснять разницу между изумрудной огранкой и огранкой «принцесса», и почему большой бриллиант низкого качества в итоге может стоить дешевле, чем высококачественный маленький. Мне всегда приятно поговорить об украшениях – поэтому я и занялась этим бизнесом. Радж показывает, что ему нравится, подчеркнуто не касаясь грязными, жирными руками самих вещей, и честно пожимает плечами, если ему что-то не нравится. Многие клиенты машинально тянутся к камням побольше и поярче. Раджу, похоже, по душе необычный дизайн и редкие камни вроде перидота и турмалина. Мне нравится его вкус.

Когда он под столом задевает коленом мое колено, я затаиваю дыхание и отстраняюсь. Наверное, это случайно. Он вроде бы даже не заметил.

Его телефон, лежащий на столе, громко вибрирует.

– Откроешь его для меня? – спрашивает он; руки у него заняты пиццей.

Он говорит мне пароль с набитым ртом, и я открываю уведомления.

– О! Это от той девушки! От девушки из Тиндера.

– Ха. Ты ей написала или она первой прислала сообщение?

– Она сама. Она написала: «Привет, как у тебя дела?» – и поставила улыбающийся смайлик.

Он смотрит на меня поверх ряда сережек.

Потом, заглотив третий кусок, он спрашивает:

– Тут есть ванная?

– Нет, но наверху есть. Можешь зайти у меня в квартире.

– Круто, спасибо.

Я не забываю убрать все обратно в сейф. Он берет коробку с пиццей, а я – бутылку виски. Пока мы идем через магазин, по коридору и по лестнице, я пытаюсь вспомнить, когда последний раз приводила к себе мужчину. Блейк у меня, конечно, не был. До него я встречалась с несколькими парнями из приложений, но ни с кем из них не вышло ничего, кроме пары свиданий, – или я шла к ним (я всегда выберу это), или мы вообще не заходили в спальню. Я роюсь в памяти. Что, последним правда был Кевин-барабанщик? Музыкант с той вечеринки, на которую мы с Кармен ходили в Восточном Уильямсбурге? Чувство ритма у него было безупречное (а дыхание нет).

Когда за мной идет Радж, я вижу свою квартиру свежим взглядом. Это студия, так что спрятаться негде; все на виду, все открыто для оценки. Стул возле двери погребен под кучей всяких свитеров и неоткрытых конвертов, под ним валяется груда обуви. Кровать не заправлена и смята. Ковер, наверное, надо было пропылесосить еще на предыдущем слое пыли. Нет, мне не нравится быть отвратительной неряхой – просто всю энергию, которую можно было бы пустить на уборку, я трачу в магазине. Там младенец мог бы вылизать пол и выползти здоровее, чем раньше.