Любовь с первого лайка - [29]

На середине первой сцены Блейк осторожно высвобождает плечо и встает.

– Забыл сырный нож, – говорит он.

– Поставить на паузу?

– Нет, я это уже видел.

У него классическая нью-йоркская кухня: не отдельная закрытая комната, а набор техники у дальней стены гостиной. Он все время видит меня оттуда. Но он слишком долго роется в ящике, – погодите, полез в другой ящик, а теперь в шкафчик. Я вытаскиваю телефон, встаю, нависаю над кофейным столиком и снимаю впечатляющий натюрморт. Звук телевизора заглушает мою возню.

Он оборачивается быстрее, чем я ожидала, и видит, как я прижимаю волосы к плечу, чтобы они не болтались перед камерой. Я застываю, краснею и прижимаю телефон к груди. Блейк только смеется.

– Вперед! – подзуживает он с легкой насмешкой в голосе. – Так ты из тех девочек, которые всю еду выкладывают в Инстаграм.

– Виновна по всем пунктам, – отвечаю я, пытаясь рассмеяться.

Лучше сознаться в меньшем проступке.

– Не понимаю этого, но лишь бы тебе было хорошо, – говорит Блейк, кладет на столик наконец-то найденный сырный нож и снова садится ко мне на диван.

На этот раз я ставлю сериал на паузу. Мне нужно услышать, что он скажет.

– Так тебя что, нет в Инстаграме? – спрашиваю я.

Он пожимает плечами и поворачивается к телевизору.

– Ну вот погляди на этих ребят. Дону никому не нужно рассказывать, что у него красивая жена, или дорогая квартира, или отличная работа. Он просто… излучает уверенность в себе.

– Я уверена в себе, – машинально отзываюсь я.

– Хочешь сказать, что каждый лайк и коммент, каждый новый подписчик не поднимают твою самооценку? – спрашивает он, вздернув бровь. – И что ты чувствовала бы себя точно так же, не будь у тебя в заднем кармане Инстаграма?

– Не в этом дело.

– А в чем?

Поразительно, я могу выстоять против репортера из Elle или ведущей радиопрограммы на миллион слушателей, но, когда мы с Блейком вдвоем у него в квартире, я не знаю, как защищаться. Как будто все правильные слова вылетели у меня из головы и остались только неподходящие. Обычно я себя такой тупой не чувствую.

– Это же в основном для работы, – объясняю я. – Хорошо, когда клиенты видят, что я – живой человек, который ест сыр и пьет вино, как они. Это дает им ощущение, как будто они, ну, со мной знакомы. А это напрямую отражается на продажах, честно.

Это правда, но вся правда куда сложнее. Раньше, когда у меня было всего несколько сотен подписчиков, жизнь виделась через другой фильтр. Я заходила в Инстаграм, чтобы лайкнуть фотографии друзей с вечеринок и поглазеть на знаменитостей, загорающих на яхтах, как все. А теперь у меня екает в груди, когда я упускаю возможность что-то сфотографировать или когда вижу, как кто-то из конкурентов-ювелиров сделал снимок лучше. Мне кажется, что я знаю тысячи людей, с которыми никогда не встречалась в жизни, просто по тому, как они реагируют на мои посты: есть бариста из «Старбакса» в Кливленде, которая представляет себе свадьбу мечты; есть Настоящая Домохозяйка из Нью-Йорка, которая каждый день носит столько бриллиантов, что они уже выглядят частью ее, как кожа; есть подросток-гей с Филиппин, который под каждой фотографией пишет: «Звездно».

И конечно, все это меняет мой взгляд на себя саму. Трудно не чувствовать, что ты что-то значишь, когда сотни тысяч людей говорят, что это так. Это, разумеется, не так. Ничего я не значу. Я просто девушка, разгадавшая прием, нашедшая формулу: выкладывай сверкающие фоточки определенного числа карат (трех или больше) в определенное время (восемь утра или шесть вечера по Восточному побережью) с определенной подписью (жизнерадостной, с кучей хэштегов), и вуаля. Но иногда я об этом забываю.

Я не хочу все это объяснять Блейку. Это кажется слишком опасным – как будто это может ему помочь разгадать, почему я с ним на самом деле. От этой мысли мне становится тяжело и грустно; я не хочу размышлять о том, справедливо ли это по отношению к Блейку, особенно когда у меня могут на самом деле появиться к нему чувства. Так что вместо этого я сую телефон обратно в джинсы и сворачиваюсь рядом с Блейком.

– Давай смотреть, – говорю я, нажимая на пульте «Воспроизведение».

Глава 11

– Вы Элайза Рот?

Женский голос заставляет меня вскинуться. Я три минуты назад вышла из квартиры Блейка; я стою в очереди в кофейне, рассеянно дергая спутавшиеся волосы – они совершенно точно не были такими, когда Блейк вчера затащил меня в спальню. Вытянуть себя из его объятий сегодня утром было совершенно невозможно. У меня такое же чувство, когда надо подняться с песка, когда целый летний день провел на пляже – понимаешь, что надо пошевелиться, но при мысли об этом делается больно.

Я оборачиваюсь и смотрю на женщину. Она примерно моего возраста, на ней высокие голубые легинсы и спортивный топ в тон, на плече коврик для йоги. С шеи свисает плоский круглый золотой медальон, на котором, судя по всему, первая буква ее имени; если бы за каждый такой кулон, который я видела в этом году, мне давали по доллару, у «Украшений Бруклина» не было бы никаких финансовых проблем. На лице у женщины ожидание.

– Да. Здрасе, – говорю я.

Год назад я бы отреагировала совсем по-другому. Я бы попыталась вспомнить, кто она – мы пересекались в колледже? встречались на той вечеринке у парня подружки Кармен? – но теперь нет. Она чем-то напоминает ту застенчивую девушку, которая попросила разрешение сделать селфи в магазине: вся подобралась, как будто хочет меня о чем-то спросить.