Любовь с ароматом чая - [3]

Он попытался подняться, но Кларри мягко толкнула его назад.

– Они в порядке, – проворковала она, – уже спят. Не нужно их будить.

Тело Джона обмякло под одеялом.

– Ну хорошо, – вздохнул он.

Кларри наклонилась и поцеловала его в лоб. Ее глаза щипало от слез. Несмотря на то что ей было всего восемнадцать лет, на ее плечи уже лег груз ответственности. Сколько еще они смогут продержаться? В упадок пришли не только посадки чайных растений, дом тоже требовал ремонта, а учительница музыки Олив недавно повысила плату за свои услуги. Кларри постаралась отогнать панический страх. Она поговорит с отцом, когда он протрезвеет. Рано или поздно ему придется взяться за решение назревших проблем.

Вернувшись в гостиную, Кларри увидела Олив – та сидела сгорбившись и обхватив колени руками. Младшая сестра раскачивалась взад-вперед. Камаль стоял возле резного стола у окна.

– Отец спит, – сказала им Кларри.

Олив перестала раскачиваться. Камаль одобрительно кивнул и налил Кларри чашку чая из серебряного чайника. Девушка прошла по комнате и села рядом с сестрой. Она дотронулась до волос Олив и убрала их с лица. Девочка вздрогнула и отстранилась. Ее нервы были натянуты как струны. Кларри услышала ее свистящее дыхание, свидетельствующее о приближающемся приступе астмы.

– Все в порядке, – сказала Кларри. – Ты можешь продолжать играть, если хочешь.

– Нет, я не могу, – задыхаясь, ответила Олив. – Я слишком расстроена. Почему он так кричит? И бьет тарелки. Он всегда бьет тарелки.

– Он не нарочно.

– Почему ты его не останавливаешь? Почему ты не заставишь его бросить пить?

Кларри взглядом призвала на помощь Камаля, ставившего чашку чая рядом с ней на маленький мозаичный столик.

– Я все уберу, мисс Олив. Утром все будет в порядке.

– Никогда уже не будет все в порядке! Я хочу, чтобы мама была с нами! – закричала Олив.

Ее тираду прервал приступ кашля, странного удушающего кашля, который донимал ее в холодное время года. Олив как будто пыталась вытолкнуть изнутри дурной воздух. Кларри обняла сестру, массируя ей спину.

– Где твое лекарство? В спальне? Я сейчас принесу. Камаль вскипятит воды. Правда, Камаль?

Они бросились выполнять все необходимое. Наконец Олив утихла и ее кашель прекратился.

Камаль заварил свежего чаю с согревающими пряностями: корицей, кардамоном, гвоздикой и имбирем. Кларри глубоко вдыхала в себя аромат, прихлебывая золотистый напиток, и ее нервы с каждым глотком успокаивались. С удовлетворением она отметила, что на лицо Олив возвращается румянец.

– Где Ама? – спросила Кларри, вспомнив, что не видела ее с полудня, потому что была занята на плантациях, руководя прополкой.

Камаль с осуждающим видом покачал головой.

– Сбежала в деревню. Делает, что ей заблагорассудится.

– Один из ее сыновей болен, – произнесла Олив.

– Почему она ничего мне об этом не сказала? – удивилась Кларри. – Надеюсь, с ним не случилось ничего серьезного.

– Конечно, ничего серьезного, – ответил Камаль. – Как всегда, больной зуб или расстройство желудка. Но Ама суетится возле него, как квочка.

И он громко закудахтал.

Кларри прыснула, Олив улыбнулась.

– Не насмехайся над Амой, – сказала Кларри. – Она и о тебе беспокоится так же, и обо всех нас.

Камаль широко улыбнулся и пожал плечами, показывая, что поведение Амы находится за пределами его понимания.

Вскоре после этого они разошлись спать. Забравшись в холодную влажную постель, Олив прижалась к Кларри. В такие ночи, когда их отец напивался, тринадцатилетняя девочка всегда просилась в кровать к сестре. Не то чтобы она боялась, что отец ворвется к ним в спальню, но любой ночной звук – уханье совы, крик шакала или визг обезьян – заставлял ее дрожать от необъяснимого страха.

Кларри еще долго лежала без сна после того, как шумное дыхание Олив сменилось мерным посапыванием. Наконец она тоже уснула, но спала беспокойно и проснулась еще до рассвета.

Не было никакого смысла лежать и перебирать в уме свалившиеся на них несчастья. Кларри решила отправиться на утреннюю конную прогулку. Тихо выбравшись из постели, она быстро оделась и вышла из дому, направляясь к конюшне, где ее, негромко заржав, поприветствовал белый пони Принц.

Настроение Кларри сразу же улучшилось, как только она прижалась лицом к его шее и вдохнула его теплый запах. Они купили Принца в предгорьях Гималаев, у торговцев в Бутане. После смерти жены Джону стало невыносимо в Белгури, и он с дочерьми путешествовал в течение нескольких месяцев. Олив несли в корзине, подвешенной между шестами, ее обеспокоенное лицо выглядывало из-под огромной соломенной шляпы. Кларри сразу же влюбилась в крепкого сообразительного пони, и отец одобрил ее выбор.

– Бутанский пони, великолепная порода. Конечно, мы купим его тебе.

С тех пор Кларри почти каждый день выезжала на Принце. Ее появление в поместье и на окрестных лесных тропинках стало привычным. Охотники и жители деревень громко приветствовали ее, и она часто останавливалась, чтобы поговорить с ними о погоде, получить предупреждение о звериных тропах или обменяться предсказаниями о сезоне дождей.

Тихо разговаривая с пони, Кларри оседлала его и вывела на свежий предрассветный воздух. Они двинулись по извилистой дорожке, ведущей от дома через заросший сад. Миновав заросли бетеля, бамбука, ротанга и жимолости, Кларри села в седло, набросила толстое, грубой пряжи одеяло на плечи и поехала по тропинке.