Любовь с Ангелами - [24]

И пока эта, его камбоджийская жена, нежно поглаживает  и целует,  я успеваю сбивчиво рассказать о себе и говорю, что я все же летаю. Летаю по-прежнему бортпроводником в составе сербского экипажа. А еще добавляю, что и живу теперь в Белграде, со своим новым мужем, Гораном. И приглашаю его к себе в гости. Он слушает, и слегка отклоняясь, от навязчивых поцелуев этой счастливой женщины, приглашает нас заглянуть к нему и если захочется, то и попариться в сауне. Я сразу же соглашаюсь, а Зоряна и Артур пока что не понимаю, отчего я такая доверчивая и отзывчивая. Я еще раз уточняю, где  их стоянка в аэропорту и обещаю  обязательно там встретиться.

Все! Мы прощаемся. Нам пора! А я все никак не могу расстаться, так как не могу забыть, а может смириться с мыслью о том, что вместо меня с ним рядом уже другая женщина. Я ее уже просто всю просветила и пробуравила своим взглядом. И мне наплевать, кто и что она, но я почти задыхаюсь, как только представляю себе, что она с ним, в его объятьях и что занимается с ним, моим Сашенькой - сексом. И тут на меня налетает такая волна отчаяния, обиды и жалости, что я, вставая, прячу глаза, полные слез  за темными очками, но, все же, прошу его проводить меня.

- Саша! Сашенька! Почему мы не вместе, не рядом? Почему? Скажи мне сейчас, спустя годы. Ты бы остался со мной? Ты бы стал моим мужем?

Он смотрит, и я вижу, что и в нем шевельнулись и вроде  вспыхнули опять наши чувства. Я просто задыхаюсь от этого ощущения и волнения. Я обхватываю его и почти висну на шее, ищу и целую в эти родные и живые губы.

Пока едем к аэродрому, Зоряна уже несколько раз пытается заговорить со мной и растормошить. А я не могу, не хочу! Артур приходит ей на помощь.

- Старая любовь, это как выдержанное и крепкое вино. Один раз прикоснешься губами и можешь до конца своих дней оставаться все время пьяной от воспоминаний и переживаний. И ты знаешь, какое лекарство от нее? Правильно! Новое вино и новая любовь! И ты должна испить его столько, чтобы никогда не мучиться и не переживать!

- Я, верно, говорю, девочки?

Снимаю очки, поднимаю к свету заплаканные глаза и киваю.

 -А ты, что по этому поводу думаешь, Зоряна?

Я оборачиваюсь и вижу, что она тоже думает о своей любви, трагически погубленной и сорванной. Я встречаюсь с ней взглядом и вижу, что и у нее глаза полные слез. Она мне кивает и улыбается.

-  А вы обе, готовы со мной пить новое вино?

- Не слышу? Громче! Еще громче! Скажите, нет, закричите, что бы все это слышали. Так вы готовы?

- Да!!! – Орем вместе с ней, размазываю руками по своим щекам наши бабские надежды и не сбывшиеся ожидания.

Глава 17. Скользим по лезвию судьбы

Несмотря на дожди и плотную облачность мы все равно прорываемся и уходим рейсом на Сайгон. При взлете самолет сильно болтало и швыряло. Нам с Зоряной впервые за все время полетов, на нашем стареньком ART стало боязно. Я собственными глазами видела, как изгибался пол, и трещали заклепки на обшивке фюзеляжа.  Я это слышала, несмотря на то, что все звуки заглушали завывания двигателей. Но на этот раз все обошлось. Только правый движок с этого рейса начал все время барахлить. При смене эшелона он вдруг начал подвывать, а потом вдруг, вообще вырубился, и командиру стоило, немалых трудов запустить его снова в воздухе. С этой остановки двигателя в воздухе мы начали скользить по лезвию судьбы. Само собой, как только мы приземлились с нашим, движком начали возиться специалисты. Но странное дело. На земле он работал безукоризненно. Никаких претензий. Вылет из Сайгона чуть не закончился трагически. Командиру нашему и второму пилоту пришлось серьезно потеть, что бы завершить этот вылет мягкой посадкой. Мы с Зоряной порядком струсили, но вида перед пассажирами не показывали. Всех успокаивали и своим поведением не подавали повода для паники. Сели. Пока выводили пассажиров из салона то и сами крепились. Но как только их отвели от нас подальше, мы с Зоряной крепко обнялись и расцеловались. Мы даже впервые признались друг дружке в любви. Так нам захотелось жить и почувствовать сострадание от каждой. Командир долго не выходил. Наконец дверь в пилотскую кабину открылась и я,  впервые, увидела, что и командиры кораблей те же люди и им бывает страшно, как и нам, простым смертным.

На Младиче, нашем командире, как говорится, лица не было. Он вышел бледный и мокрый насквозь. Лишь только кончики воротника на его рубашки были светлее всей остальной ткани. Остальная рубашка такая мокрая, что хоть отжимай. Даже брюки и те, оказались пропитанными его потом. Он виновато улыбнулся и, желая нас подбодрить и отблагодарить, сказал.

- А ведь у меня же дети. Жена и дети. Сын и красавица дочь! Я только о них и думал. Простите.

Вышел по траппу и сел на бетонку. И потом еще долго сидел, а с нами уже по нескольку раз пытались связаться и ждали объяснений, почему же на взлете у нас отказал правый двигатель?

Двигатель надо было менять, но для этого надо было его купить и оплатить работы. У нас и в авиакомпании таких денег еще не было. Начальство искало выход. С одной стороны надо было летать, а с другой, можно было реально грохнуться в следующий раз и сломать себе шею, да и пассажиров угробить. Наступил самый ответственный момент. Мы ждали решения начальства, с которым связался и обо всем доложил наш командир. Там наверху решали, а здесь мы ждали. Время мучительно тянулось. Мы с Зоряной понимали, что от этого решения зависит не только наша судьба, но и сама наша жизнь.