Любовь с алкоголем - [15]

— Вау! Славочка, я слышала, что это опасно! Они становятся дикими от сырого мяса. Особенно мужчины коты. Будут на нас бросаться. Вау! Гоша так урчит…

Глаза кошек налились кровью. Они кусали мясо боковыми зубами, хищно скалясь. В то же время поглядывая на двух хозяек слегка испуганно — вдруг отберут!

— Ты с кровью хочешь, Раиса, стэйк!

— Да, Славочка! Может, я тоже стану дикой и буду бросаться на людей? На мужчин! Хватит. Они нами пользуются, а мы как дурочки их развлекаем. И потом, они любят, когда их о чем-то просишь, то есть пользуешься. Они себя таким образом больше мужчинами чувствуют.

Славица ни о чем не любила просить. И особенно мужчин. Вообще, она предпочитала, чтобы все делалось непроизвольно и натурально. Но то ли у мужчин не было интуиции, то ли такие вот мужчины ей попадались… Из них все надо было вытягивать — признания, эмоции (как положительные, так и отрицательные! Скандалы приходилось разыгрывать, чтобы только их растормошить, вызвать кжизни!), страсти. В конце концов ей поднадоела эта роль раздражителя и возбудителя. «Хоть бы меня кто-нибудь на что-то спровоцировал, вызвал бы во мне бури…»

— Я тут попросила у Майкла кое-что, так он так обрадовался, нахохлился от гордости, как петух… Я ему не даю… Ой, я даже не знаю, как вот сказать по-русски… Я поставлю пластинку… Какую ты хочешь, Славочка?

Слава не слушала Речел; делала салат, попивая вино: «И что за интерес тому же Майклу с Речел, если она ему даже не дает. Я вот всем даю! Когда надо и не надо… Насилую просто всех». Майкл был связан с кино и что-то обещал Раисе. Раечка же из кожи вон лезла, подражая своим любимым Мэрил Стрип, Фэй Дановей и еще одной русской, Чурсиной, что ли. У нее даже была фотография последней с автографом, который она получила в десять лет, на каком-то кинофестивале. Раечка потащила Славу на старый русский фильм, в котором эта самая Чурсина брызжет из груди, полной молока, в харю солдату из отряда, собирающегося ее расстреливать! Несмотря на то что Раиса и брови сдвигала в гневе, и ноздри у нее вздрагивали, как у лошади в предчувствии беды, а «крылатые глаза» уносились в бескрайний простор полей российских… за всем этим был какой-то пробел, то есть ничем внутренним все эти проявления не были обоснованны, подкреплены. Может, потому что ничего внутреннего и не было? «Может, Раечка хороша была бы в роли Попрыгуньи Чехова. Или в какой-нибудь другой пьесе, «Вишневый сад» например. Он же настаивал, что это комедия, в письмах актрисе какой-то писал, что вы, мол, там обхохочетесь… Раечка вычитала где-то, еще в ужасе была. Как и та актриса — мы тут рыдаем, писала, на каждой репетиции…»

Раиса поставила пластинку «Би Джиз» и стала изображать перед зеркалом Оливию Ньютон Джонс. Что в принципе было резонно. «Субботняя лихорадка» семидесятых с Джоном Траволтой, снявшимся позже в «Гриз» с Оливией — и все это под «Би Джиз», — так они и остались в истории диско вместе. «Как это было давно и глупо. Господи, мой муж тогдашний всеми силами рвался походить на Траволту! Да и все!.. А мне что-то не очень все это нравилось. Уже тогда… Мне всегда это казалось ненастоящим, невсамделишным».

— Ой, Славочка! Я совсем забыла, какой кошмар… Тебе звонили! Джизус[14]! Из студии! По поводу дубляжа… Вот, телефон, я записала. — Раиса протянула листок из блокнотика для записок со штампом на каждом: «Улыбайся, могло быть хуже!»

Слава тут же позвонила, и ассистент главного звукооператора с сожалением сказал, что голос Славицы слишком молод и недостаточно прокурен. Они оба засмеялись по поводу сожаления. Голос же был нужен для дубляжа Симоны Синьоре.

— Рая, я все-таки не перестаю удивляться Америке. Симона Синьоре актриса первой величины, знаменитость. Эти сумасшедшие американцы приглашают меня, никому не известную югославку тридцати лет! Поистине страна неограниченных возможностей! То есть это здорово, что мне дается такой вот шанс. Но с другой стороны, это значит, что либо они совершенно не знают и не ценят европейских звезд, им наплевать, значит. Кэтрин Хепбёрн надо было пригласить… Либо все опять и как всегда упирается в деньги: Хепбёрн дорого стоит, а европейские фильмы не делают кассовых сборов, так что зачем же, мол, тратиться…

Через час в квартиру принесли букет цветов. Побивший Раечку Джо таким образом извинялся. Раиса тут же бросилась звонить ему, и Слава, как иногда она поступала в таких случаях, пошла посидеть к бассейну. Джо и Славица недолюбливали друг друга, как люди, что-то друг о друге знающие. Что-то скрываемое. Тайное. Может, свои привязанности: у Джо к наркотикам, у Славицы… Впрочем, она ни разу не пыталась бросить пить, поэтому не могла с точностью сказать — привязана она к алкоголю, зависима ли… Но скуластой девушке Джо еще не нравился и тем, что не достигнув ничего в карьере, о которой мечтал, он был нагло самоуверен. Казалось, только стоит ему захотеть и он тут же станет звездой всех этих чокнутых фильмов с каратэ, джиу-джитсами и прочими трюками. Тут же затмит Чака Норриса. Он только не хочет, мол, пока.

«У меня какое-то чувство стыда перед тем парнем. Вильям Даглас, Билл. Это потому, что я не выеблась с ним. Если бы все состоялось, он был бы уже пройденным этапом. Он бы уже был кем-то, признавшим меня, что ли… Ну да. Ебля, как экзамен. Результат только не важен, важно, чтобы он состоялся и все. Атак получается что-то незаконченное, повисшее в воздухе… Какой ненормальный дом у него, бассейн…» — Славица лежала в шезлонге, глядела на бассейн Раечкиного дома. Да, она так и говорила всегда — Раечкина квартира, Раечкин дом… Потому что она подселилась к Раечке, та уже жила здесь, и все было Раечкино. И Раечка была везде и