Любовь Психеи и Купидона - [49]

Наконец, красавицу ввели в судилище Плутона. Весь двор этого бога был поражен: после Прозерпины ни одна женщина не тронула их сердца больше, чем эта. Прозерпина почувствовала даже некоторую ревность, потому что муж ее начал уже поглядывать на красавицу несколько иными глазами, чем он обычно глядит на женщин, предстающих пред его судилищем. Он, казалось, готов был даже оставить грозный вид, принимаемый им в таких случаях. Но особенно забавны были старания Радаманта[76] скроить кроткую мину. Плутон распорядился прервать на несколько мгновений страдания и стоны несчастных, чтобы Психея была выслушана с большим вниманием.

Вот как примерно заговорила Психея, обращаясь попеременно то к Плутону и Прозерпине вместе, то к одной богине подземного царства:

Владыки сумрачной загробной стороны,

Перед которыми пастух и царь равны,

Не для того пришла я в здешние чертоги,

Чтоб показаться вам и вас увидеть, боги.

Ведь мне — увы! — открыл печальный опыт мой,

Какой за это мы должны платить ценой.

Венеры царственной несчастная рабыня

Пред вами: на меня разгневалась богиня.

Ей мало строгих кар, и, как велит она,

Я за румянами в Аид сойти должна.

О, сделай так, молю, подземная царица,

Чтоб к ней с румянами могла я возвратиться!

Ты так нежна лицом! Не гневайся: к чему

Румяниться тебе? Я, право, не пойму.

Богини не должны страшиться увяданья,

Прелестней сделать их не могут притиранья.

Вот мне б они еще вернули слабый след

Утраченного мной от стольких мук и бед,

Но попеченье я оставила пустое

О жалкой красоте, мне ставшей роковою.

Таким же, как сейчас, пусть было бы всегда

То, чем, безумная, была я так горда.

О, зависть глупая моих сестер злосчастных!

Мне мужем стал Амур. В ночи свиданий страстных,

Не видя милого, его любила я.

Когда ж увидела, он скрылся от меня.

И вот я сброшена с вершин безмерной славы:

Хочу забыть любви утехи и забавы!

Отныне я раба. И в глубь подземных стран

Пришла вымаливать коробочку румян.

Я этой милости не заслужила, знаю.

Но сжалься, именем Амура заклинаю:

Ведь он спускается и в страшный ваш Аид!

Царица, если путь к тебе ему открыт,

Меня, его жену, вознагради за это.

И пусть вас греет жар его огня и света!

Пусть позавидует подземным странам тот,

Кому сияющий подвластен небосвод!

Эта речь имела такой успех, какого Психея могла бы пожелать. Не нашлось ни демона, ни тени, которые не посочувствовали бы страдалице и не осудили бы Венеру. Жалость в первый раз проникла в сердце фурий; и те, у кого было достаточно причин жалеть себя, забыли о собственных бедах, чтобы посочувствовать страданиям Купидоновой супруги. Плутон уже готов был предложить ей переселиться в его владения; но они — убежище, которым несчастные жаждут воспользоваться как можно позже. Этому приглашению воспрепятствовала Прозерпина: она забыла (настолько овладела ею ревность), что тень не в состоянии была бы ей повредить, и настоятельно посоветовала Паркам не пресекать необдуманно дни этой особы, а также принять меры к тому, чтобы ее снова увидели в подземном мире лишь состарившейся и покрытой морщинами. После этого не медля долее, она вручила Психее плотно закрытую коробочку, запретив ее открывать, и наказала ей заверить Венеру в ее дружбе. Что касается Плутона, то он не без неудовольствия взирал на уход нашей героини и полученный ею подарок.

— Запомни хорошенько, — сказал он, — во что обошлось тебе любопытство. Иди же и не обвиняй Плутона в твоих злоключениях.

Пока Психея шла обратно по царству мертвых, коробочке не грозила никакая опасность: Психея не коснулась ее даже пальцем. Она побаивалась, что среди такого множества людей, которым совсем нечего делать, найдется достаточно лиц, склонных понаблюдать за ее действиями.

Но едва она достигла нашего мира и, попав в подземный ход, почувствовала, что вокруг нет других свидетелей, кроме камней, которыми он был облицован, как начались обычные соблазны. Ей захотелось узнать, что это за румяна дала ей Прозерпина. Как устоять против искушения? Неужели она, женщина, упустит такой случай удовлетворить свое любопытство? Кому выдадут ее эти камни? Быть может, под эти своды, с тех самых пор как их построили, еще никто не спускался. И потом, ведь это с ее стороны не просто любопытство, а естественное и вполне невинное желание исправить упадок, в который пришли ее прелести. Неприятности, загар, множество разных других обстоятельств так ее изменили, что она сама уже не узнает себя. Надо или отказаться от притязаний на сердце мужа, которые она еще имела, или каким-нибудь образом восстановить утраченную красоту. Где она найдет что-нибудь лучшее, нежели то, чем располагает сейчас? Отчего не попробовать капельку тех румян, которые она несет Венере? Она вовсе не намеревается злоупотреблять ими, не собирается пленять никого, кроме своего мужа, и богам это известно. Ей нужно только произвести впечатление на Амура! Всякая хитрость допустима, если речь идет о том, чтобы вернуть супруга. Если Венера считает ее такой простушкой, которая не посмеет дотронуться до этих румян, она сильно ошибается. К тому же, дотронется она до них или нет, Киферея все равно будет ее подозревать, поэтому удерживаться нет смысла.