Любовь под развесистой клюквой - [15]

– Мариш, я побежала, меня ждут, – пыталась увернуться Тоня, но подруга сверкала глазами и орала от восторга еще громче:

– Мам! Ты слышала? Ее уже ждут! Я ж говорила, что наша Тонька – это магнит для мужиков, а она мне не верила! Тоня! Чистое белье на верхней полке в шкафу, стиральной машинкой пользуйся без стеснения, а вот холодильник...

– Марина! Да все я знаю!

– А холодильник пустой!

– Ерунда. Я помчалась, ладно? А то у меня в такси, наверное, уже месячная зарплата набежала!

Против этого у Маринки аргументов не нашлось, и она подругу отпустила.

Тоня стрелой выскочила из подъезда и с облегчением плюхнулась на переднее сиденье такси.

– Вот ключи, – позвенела она связкой и указала водителю, куда ехать.

У Марины в квартире царил образцовый порядок – хоть сейчас СЭС вызывай. Единственный минус – в холодильнике и впрямь, как говорят, мышь повесилась. А малыша надо было не только помыть, но и накормить.

– Вот ротозеи, – ворчала Тоня, оглядывая пустые полки. – Нет, чтобы в магазин заехать. Чем теперь мальчишку кормить?

Землянин, который до этого внимательно оглядывал незнакомую квартиру, тут же кинулся в прихожую:

– Я сбегаю, здесь супермаркет в двух шагах.

– И вовсе не в двух, – испуганно схватил отца за руку Оська. – И есть я не хочу...

– Не надо никуда бежать, – махнула рукой Тоня. – Я отбивных купила и еще кое-чего к ужину. Думала, Аришка дома, а она, похоже, только завтра вернется..

– А кто это – Аришка? – вытаращил на Тоню глазищи мальчуган.

– Моя дочка. Она школьница, я вас познакомлю, – успокоила Оську Тоня и скомандовала: – Глеб, давайте с Осипом в ванную, а я на стол накрою. Кстати, здесь можете ничего не опасаться – хозяйка временно живет в другом месте, я советовала ей квартиру в аренду сдать, а она боится. Потому что только ремонт сделала. Поэтому, Осип, на стенах не рисовать, Глеб – шумных компаний не водить.

– Все ясно, – серьезно сказал Глеб. – А можно мы перепланировку сделаем? Эдакую арку, с выходом к соседям?

– Шутить не время, – строго оборвала его Тоня. – Сейчас пойдете мыться, а Оська и уснет прямо в ванне.

– Справедливо, – шутливо озаботился Землянин, подхватил сына поперек туловища и поволок в ванную, – пошли в купель, сы-ы-ын мо-о-ой...

– О господи! Ну куда он тащит ребенка, когда еще и ванна не приготовлена! – вскинулась Тоня. – Да погодите же! Дайте я хоть сполосну!

– Оська. Не верь этой женщине! – рычал Глеб Сергеич. – Она просто хочет, чтоб я и ее в ванную пригласил! Вишь, как рвется!

– Что вы при ребенке глупости несете! – возмутилась Тоня, намыливая стенки ванны. – Осенька, давай, мальчик, снимай рубашечку, штанишки, я потом постираю.

– Не сдавайся, Осип! Держись! Врагу не сдается наш гордый «Варяг», штанишки никто не снима-ает! – дурачился отец, пытаясь растормошить почти уснувшего сына.

– И почему мне думалось, что вы будете чувствовать себя скованно? – пожала плечами Тоня, наливая воду.

После того как чистого и накормленного Оську уложили в здоровенную Маринину кровать, Глеб сел на кухне, налил себе чаю и спросил:

– Тоня, а где можно покурить?

– Маринка прямо здесь курит. У нее вон там вентилятор включается.

Глеб закурил, немного помялся и, глядя в окно, заговорил:

– Мне... понимаешь, Тоня, мне надо где-то переждать дней семь-десять. А это много.

– Ну так и пережидайте здесь, – пожала плечами Тоня, смутно чувствуя какую-то тревогу.

– Давай на «ты», а? Так проще. К тому же ты женщина молодая, и я не совсем старик.

– Да уж какой старик! – усмехнулась Тоня и хотела в его поддержку добавить, что, дескать, жена-то бывшая у Землянина и вовсе девчонка, но тот про нее сказал сам.

– Я у Валерии сына украл, – резко заявил он.

– Прямо и украл? Вы же... Ты же отец, – осторожно отозвалась Тоня.

– Тут все не так просто, – нервно смял в руках сигарету Глеб и уставился Тоне в глаза. – Тут... преступление.

Тоня вздрогнула, но потом решительно махнула рукой и приказала:

– Рассказывай. Если получится – помогу.

Взгляд Глеба чуть потеплел.

– В общем, ты о наших отношениях с женой уже слышала, знаешь, что Валерия от злости с ума сходит, – негромко начал он. – И Оська-то ей по большому счету даже мешает, но он прекрасное орудие шантажа... После той нашей прогулки в Роев ручей она дома парнишке такое устроила! Категорически запретила ему со мной общаться, игрушки, которые я покупал, выбросила, вещи всякие, даже телефон сотовый отобрала. Оська после нахлобучки улучил момент и позвонил мне. Я его успокоил, как мог, дескать, не грусти парень. Я тебя отвоюю, а ты держись, слушайся маму, веди себя тихо, прилежно, иными словами, не дразни гусей. Он так бы и сделал, парень сообразительный. Но Валерия его телефонный разговор услышала – он же по городскому звонил, не по своему мобильничку. И приняла меры. Она его... к своей сестре отправила!

– Ну и что в этом плохого, погостил бы у тетки, – не поняла Тоня.

– Нет, Тонь, какие тут гости! Сестра ее старшая уже черт знает сколько времени в секте одной обитает. Они то под землю зарываются, то обливаются бензином, а потом себя поджигают, то сознательно руки-ноги отрубают, а уж про жертвоприношения и говорить нечего! И самое страшное, к детям у них отношение – врагу не пожелаешь! И ведь сколько их гоняли, в психушки загребали, некоторым даже срок давали, а ничего поделать с ними так и не сумели. Кстати, когда мы с Валеркой еще в добрых отношениях были, жена искренне возмущалась сестрицыным житьем: и вытащить ее оттуда пыталась, ссорилась с ней. А тут... Я Оське звоню – он недоступен. Звоню Лиле – это няня его, а ту уволили. Но она женщина замечательная – на следующий же день сама меня нашла, плачет. Рассказывает, что Оську мать сгребла и куда-то увезла. Причем там такой рев стоял, сын, наверное, знал, куда его тащат.