Любовь Орлова. 100 былей и небылиц - [9]

Объехав с концертами Свердловск и Пермь,

и прочие города,

экспрессом в Челябинск, на Энский завод

приехала кинозвезда.

О том, как разворачивались события дальше, послушаем уже не Гусева, а Д. Щеглова, назвавшего поэта почему-то Владимиром (на самом деле тот был Виктором), а челябинские поршневые кольца – «сакральными». «Далее в несколько умиленно-слезливом духе живописуется приезд актрисы и то, как «сели две тысячи человек в зал на тысячу мест», затем, как она пела, «волнуясь вдвойне, втройне», и наконец, явление старика Петрова с какими-то сакральными кольцами:

…Когда она смолкла, старик Петров

Волненья сдержать не смог.

Он вышел на сцену и кратко сказал:

– Вы пели, товарищ, так…

Мы вам цветы принесли в подарок.

Но цветы – растенье, трава, пустяк.

И даже лучшим из этих цветов

не выразить наших сердец.

Мы десять тысяч в смену даем

поршневых прочных колец.

И мы ответим своим трудом

песням прекрасным таким.

И ровно двенадцать тысяч колец

Мы через неделю дадим.

Перечислив вместе с В. Гусевым города и подарки, которые получала в них Орлова («И увядали в квартире ее // полные красоты // мурманские, и тбилисские, // и киевские цветы»), Д. Щеглов пишет:

«Обняв кряжистого ветерана, Орлова всплакнула и уехала в Магнитогорск».

Опять В. Гусев:

А через неделю поезд ее

обратно в Челябинск примчал.

И снова был переполнен зал,

и голос ее звучал.

И преподнес ей старик Петров

сияло его лицо

двенадцать тысяч двести десятое

поршневое кольцо.

Это для рифмы, насчет которой В. Гусев был слабоват. На самом деле челябинцы преподнесли Л. Орловой аж на четыре кольца больше – 12214! И на одной половине рекордного кольца было выгравировано: «Заслуженной артистке республике Л. П. Орловой», на другой: «Нам песня строить и жить помогает».

«Человеку, затратившему на них свой труд, зрители принесли в подарок плоды своего труда».

21

«Во всем должна быть доля абсурда», – любил говорить один печальный и великий человек», – пишет Д. Щеглов. – Эта идея ощутимо довлеет над стихотворением В. Гусева «Кольцо».

Между тем сама актриса никакого «абсурда», даже «доли» его, не усмотрела в подаренном ей поршневом кольце. И, возвращаясь из Челябинска, послала на завод телеграмму, которая до сих пор хранится в музее ЧТЗ:

«Уезжаю с большой творческой зарядкой, с чувством гордости и признания за ценнейший подарок – 12-тысячное поршневое кольцо. Желаю вашему коллективу от всего сердца успехов, достижений в строительстве и укреплении социалистической Родины».

А В. Гусеву на следующий день после публикации «Кольца» в «Правде» артистка направила благодарственное послание:

«Дорогой Виктор Михайлович!

Я счастлива, что случай, происшедший со мной на ЧТЗ, послужил Вам темой для чудесного стихотворения, напечатанного вчера в «Правде».

Я горжусь тем, что я и многие мои товарищи своим искусством могут быть полезны нашей стране в ее достижениях и победах!

Милый Виктор Михайлович! Вы так хорошо, так тепло и человечно все описали в своих стихах, что я ими воодушевлена и растроганна до слез. Крепко, крепко жму вашу руку.

2 мая 1937 г.»

А спустя два года, за месяц до одесского «скандала», Орлова писала о челябинском кольце в «Вечерней Москве»:

«Говорят, что в капиталистических странах буржуа дарят любимым актрисам дорогие кольца и прочие драгоценности. Таков унизительный обычай стран, где люди привыкли покупать все, даже человеческое вдохновение.

В советской стране, в гор. Челябинске, советской киноактрисе рабочие поднесли кольцо… Никакие драгоценности мира не могут сравниться с этим подарком. Человеку, затратившему на них свой труд, зрители принесли в дар плоды своего труда.

И когда меня спрашивают, почему мне весело, почему так радостно жить, я отвечаю: потому что только в нашей стране возможны такие незабываемые явления».

…О челябинском кольце актриса вспоминала всю жизнь. В интервью «Социалистической индустрии» (почему-то эта газета питала особую слабость к Орловой и Александрову), посвященному 70-летию актрисы (в отличие от других изданий, газета тактично не упомянула о дате), Орлова говорила:

«В 1947 году мы с режиссером Г. Александровым возвращались с Венецианского фестиваля, где показывали наш фильм «Весна» (Л. Орлова разделила там первое место как актриса с И. Бергман. – Ю. С.) и сделали остановку в Париже. Там приняли участие в большой пресс-конференции. Западные журналисты задавали самые разные вопросы, в том числе весьма каверзные. И вдруг такой:

– Скажете, госпожа Орлова, в Советском Союзе кинозвездам преподносят ценные подарки?

Я на мгновение задумалась (вспомнила, наверно свой пассаж в «Вечерке» о подарках буржуа. – Ю. С.) а потом ответила:

– Однажды я получила кольцо, ценность которого даже трудно переоценить.

Журналисты переглянулись, как мне показалось, удивленно и недоверчиво. И тогда я рассказала историю, происшедшую в Челябинске, историю рабочего подарка.

В зале вдруг наступила глубокая тишина. А потом – гром аплодисментов».

…Л. Орлова уже не узнала еще об одном эпизоде, связанном с челябинским кольцом: воспоминания начальника того самого поршневого цеха ЧТЗ С. Мирошниченко были опубликованы после ее кончины.